Москвичи из Тайной орфографической полиции – организации, которая исправляет ошибки в публичной речи – приехали в Петербург. Прогулявшись по городу, «полицейские» удивились количеству орфографических ошибок на квадратный метр культурной столицы, а также поразились инертности местных жителей, которые перестали обращать внимание на безграмотные вывески и объявления. Москвичи сравнивают такой образ жизни с прозябанием на помойке.
Тайная орфографическая полиция была создана в Москве осенью 2013 года. Костяк – четыре человека. Активисты занимаются тем, что исправляют ошибки и опечатки в публичной речи: от объявления в столовой до таблички на памятнике. Координируются в группе «ВКонтакте».
С Петербургом у них всё это время как-то не складывалось. Была девушка, которая вызвалась волонтёрить в Северной столице: взяла кипу наклеек, чтобы раздать в одном из креативных пространств города – да так с наклейками и пропала.
Кто виноват и что делать? - спрашивает у меня Пётр, один из основателей Тайной орфографической полиции, пока мы идём искать ошибку на Домике Петра I (Петровская набережная). Пожимаю плечами: для города, увешанного плакатами «Давайте говорить правильно», и правда, странно не втянуться в орфографический квест.
Пётр и его компаньонка Екатерина приехали в Петербург, чтобы провести мини-рейд. Так, на пресловутой чугунной табличке на Домике Петра они фотографируют слово «сооружон». Позже активисты направят обращение в Русский музей, которому подведомственен памятник архитектуры. Правда, на эту ошибку и раньше обращали внимание: год назад один петербуржец задавал соответствующий вопрос РМ – там обещали разобраться, но так ничего и не ответили.
.JPG)
Фото: «МР»
За странной орфографией далеко ходить не надо: всё на той же Петровской набережной замечаем информационный указатель; топоним «Домик Петра I» переведен (вернее, транскрибирован) как «Domik Petra» - видимо, отрыжка истории с навигационными табличками, сгенерированными то ли с помощью сервиса Google Translate, то ли посредством чьего-то воспалённого воображения.
.JPG)
Фото: «МР»
Ещё одна опечатка в английской речи – на информационном щите у входа на Заячий остров. Впрочем, не одна: вызывает вопросы и конструкция «visitors to our museum», и отсутствие знака препинания в конце первого предложения. Но Екатерина маркером добавляет только букву «l» в слове «isand» - теперь это в переводе «остров». В процессе исправления ошибки подскакивает пожилая женщина – она на взводе, готова сражаться с «вандалами»: «Что это вы делаете?!» Пётр объясняет. «А», - разочарованно отвечает женщина, тут же теряет интерес и отходит от нас.
.JPG)
Фото: «МР»
«В России не умеют признавать ошибки»
«МР»: Часто бывает, что посторонние люди делают замечания?
Екатерина: Бывает, подходят и говорят: «Что вы делаете? Идите отсюда!» И ничего по делу.
Пётр: Мы отвечаем, что исправляем ошибки. Всё, инцидент исчерпан. Русский язык – наше всё, в этом смысле у нас индульгенция от общества.
Впрочем, мы стараемся переходить на систему обращений-запросов, чтобы побуждать компании самостоятельно исправлять орфографические ошибки в публичных местах.
«МР»: Есть ли корреляция между патриотизмом и грамотностью?
Пётр: Как правило, люди, которые употребляют слово «патриотизм» в его современном значении, русского языка не знают. А еще мы заметили, что такие люди просто не умеют работать.
«МР»: Почему у Тайной орфографической полиции не складывается с Петербургом?
Пётр: Я не понимаю! В чем Питер инертнее Москвы? Ну ладно Москва – там есть Навальный, всё такое. Но Владимир, Киров, Челябинск, Пенза?! Все эти города активно включились в работу.
«МР»: Может быть, в Пензе и Кирове просто скучно живется?
Пётр: А в Питере и живется нескучно, и делать ничего не хочется. В общем, в вашем городе всё кисло. Но явно не потому, что ошибок нет. Если судить по информационному пространству, в Петербурге вообще чуть ли не больше всего ошибок в публичной речи: какие-то истории с баннерами (см., например, историю про орфографические ошибки на празднике «Алые паруса»-2013 – «МР»)…
«МР»: Много сообщений от неадекватных людей приходит?
Екатерина: Они есть.
Пётр: Это связано с националистической темой…
Екатерина: …патриоты. Они обычно перебарщивают, например, пишут: «Тех, кто делает ошибки, надо жестоко наказывать». Мы такие письма просто удаляем.
«МР»: Я слышала такое мнение: «Орфографическая полиция – это, с одной стороны, классно, но, с другой, зачем они достают людей по поводу малейших опечаток?»
Екатерина: Представьте ситуацию: компания делает макет баннера, при этом допущена орфографическая ошибка. И её видят люди, которые этот баннер утверждают, и люди, которые этот баннер печатают. Что это? Разумеется, халтура!
Пётр: За это вообще-то должны штрафовать и увольнять. Но в России не умеют признавать ошибки. Попробуйте вспомнить, когда кто-либо за последние три месяца в российском публичном пространстве признал бы ошибку, любую? Впрочем, я знаю недавний пример, когда свою организационную ошибку признал руководитель одного московского образовательного сообщества. И это звучало просто удивительно! Психологически трудно признать, что был не прав.
Возвращаясь к вопросу про опечатки – почему каждая из них важна? Представьте себе театр, идет спектакль. Он бросается к ее ногам. И тут мы видим, что у него - как у человека постсоветского пространства – носок заканчивается на уровне щиколотки, далее – 10 см голой ноги, и только потом – брючина.
Екатерина: Вот такие детали очень важны. То же самое – с опечатками на плакатах.
Фото: vk.com/orthopolice
«МР»: Какие самые вопиющие ошибки за несколько месяцев работы Тайной орфографической полиции вы могли бы отметить?
Пётр: Больше всего раздражают ошибки на памятниках: когда они отлиты в бронзе или выбиты в камне.
Екатерина: Например, на одном памятнике была допущена ошибка в фамилии Беллинсгаузен. Поразили таблички во Владимире: где-то тире не хватает, где-то - запятой. Где-то вообще кривая конструкция, как будто писал кто-то, совершенно не знакомый с языком.
«МР»: Вы себя считаете абсолютно грамотными людьми?
Пётр: В том-то и дело, что мы сами не являемся экспертами. В сложных случаях мы отправляем тексты экспертам. Никто не знает все правила языка! Грамотный – это тот, кто, если сомневается, идёт на портал «Грамота.ру».
«МР»: В чем опасность орфографических ошибок в публичной речи?
Пётр: Ошибка не существует сама по себе, это плод человеческой деятельности. Если речь идет о баннере – то это заказчик, автор, дизайнер, типограф, то есть четыре-пять человек. Ошибка - это плод наплевательского отношения к профессии. А иногда это симптом наплевательского отношения сотен людей: когда все прошли, заметили ошибку и никто ничего не сделал. А ещё больше людей прошло – и ничего не заметило. Ошибки, безнаказанно транслируемые в публичном пространстве, приводят к тому, что их перестают замечать. Жить в помойке – возможно. Ты просто перестаешь ее ощущать как помойку. Был фантастический рассказ про человека, который ел грязь, а ему казалось, что это пирожное.
Екатерина: Это искажение восприятия реальности.
Пётр: То, что мы делаем в Тайной орфографической полиции – это давим на болевую точку. Надавив на неё, можно повлиять на реальность. Потому что язык всех скрепляет.
