Почему органы опеки в одном случае срабатывают достаточно быстро, изымая детей — как это было недавно со слабослышащей Олесей Уткиной, а в другом — ребенок умирает голодной смертью у себя дома, а опека даже не в курсе, что творится в семье, как это было недавно в Кировском районе Петербурга?
Оказавшаяся в кризисной ситуации семья — а чаще это мама с детьми — скорее боится опеки и не уверена, что ей помогут в государственных структурах — так это или нет? Семьи, которым трудно, нередко ищут помощи в общественных организациях, куда их, впрочем, часто направляют из государственных центров — потому что там и ресурсов таких нет и принцип помощи заявительный.
Уговорите Уткину
Мария Эрмель, руководитель Ассоциации «Ребенок дома», вспомнила, что Олеся Уткина обратилась к ней спустя месяц после того, как дети были отобраны. До этого слабослышащая женщина даже не знала, у кого просить помощи.
«Опека так и сказала нашему юристу: нам спокойнее, если мы от Уткиной детей отберем», — говорит Мария Эрмель.
По ее словам, существенной поддержки от Центра помощи семье и детям Уткина не получала, ее приглашали лишь на досуговые мероприятия для старшей девочки. Но зато опека за два года четыре раза предлагала Олесе отдать детей в детдом на полгода — пока не решит свои проблемы, та отказывалась. «Люди боятся обращаться в опеку», — говорит Эрмель, обобщая не только Олесин случай.
Елена Фидрикова, заместитель председателя комитета по соцполитике, говорит, что Уткина в поле зрения социальных служб с 2016 года, но от помощи все время отказывается сама, хотя ей предлагали все, вплоть до помощи с детским садом и поликлиникой. И вот теперь Елена Фидрикова просит общественные организации, чтобы те уговорили Олесю Уткину вновь встать на социальное сопровождение. Мария Эрмель в ответ сказала, что направит официальный запрос в Смольный, чтобы получить ответ — какую конкретно по пунктам помощь предлагали и от чего Уткина отказалась.
Сейчас Олесе надо помочь лечь в НИИЛОР на операцию — она продолжает терять слух, надо решить проблемы с регистрацией старшей девочки в поселке, где сейчас они живут у бабушки, младшего ребенка с редким заболеванием регистрировать там нельзя — потеряет в доступе к лечению, которое предоставляется в Петербурге. Самой Олесе надо решать и жилищную проблему — невозможно жить с соседями, третировавшими ее. Уткиной нужна систематическая поддержка, сама она не справится. Елена Фидрикова записала все, слушая Эрмель, говорила, что Уткиной готовы помогать, лишь бы она сама помощь принимала. Мы с Марией договорились раз в две — три недели писать о том, кто и как помогает Уткиной, как продвигаются у нее дела.
Лишенных в разы больше, чем восстановленных
Светлана Агапитова, Уполномоченный по правам ребенка в Петербурге, сообщила, что решение суда отказать опеке в лишении Олеси Уткиной родительских прав пока еще не вступило в силу — это произойдет после майских праздников. Пока дети под опекой у бабушки, Олеся с ними.
Агапитова считает, что случай Олеси Уткиной еще раз высветил проблемы сопровождения кризисной семьи. И называет цифры — в 2017 году 506 родителей были лишены родительских прав, восстановлены в правах — лишь 75, в 2018-м лишены 376, восстановлены — 94, положительная динамика, как говорится, есть, но если сравнивать количество лишенных и восстановленных, то все равно это выглядит удручающе.
В аппарате Уполномоченного по правам ребенка создана рабочая группа, где разбирается каждый случай изъятия детей из семьи. Важно напомнить, что если детей изымают по 77-м статье Семейного кодекса — «угроза жизни ребенка», то по закону сразу после этого должен следовать иск в суд по лишению родительских прав, что и было в случае Уткиной, хотя очень сомнительно, что дети подвергались смертельной опасности. Правда, в комитете по соцполитике считают иначе и уверены, что все было сделано безупречно.
Но чаще всего при изъятии детей у нас составляют акт о безнадзорности (именно так был отнят у матери младенец Умарали Назаров. — Прим. авт.).
Светлана Агапитова говорит, что на рабочей группе разбирается каждый случай изъятия детей органами опеки, за минувшие два года было семь изъятий и три случая были признаны неправомочными, что подтверждается соответствующими решениями судов. Агапитова рассказала, что завтра как раз будет собираться рабочая группа, случай Уткиной еще раз рассмотрят, пригласив для обсуждения и анализа ситуации и опеку МО «Сосновка».
Но уже в первом квартале текущего года в Петербурге шесть случаев отобрания детей из семей органами опеки. Правда, как говорит Агапитова, бывает, что дети сами просят забрать их из семьи — она недавно общалась с тремя такими подростками в Калининском районе: кому-то из детей невыносимо жить с родителями-пьяницами или наркоманами, у кого-то неразрешимый конфликт с бабушкой-опекуном, которая уже не в силах понять подростка.
Должна быть одна политика, а не 111
Лада Уварова, председатель регионального общественного движения «Петербургские родители» и президент благотворительного фонда «Дети ждут», так высказалась о ситуации:
— Мы потратили огромное количество времени и ресурса на один единственный случай Олеси Уткиной. Кому это было нужно? Кому был нужен этот скандал? Городу? Нет. Нам? Тоже нет. Семье, детям, которые пережили огромный стресс? Его вообще, не должно было быть, имей опека понятную и эффективную схему работы с семьей в трудной жизненной ситуации. Но ничего подобного у нас нет.
Центры помощи семьи и детям, на которые это, вроде бы, возложено, комплексно не работают, а предоставляют разрозненные услуги. Да и ресурса у них почти никакого. Складывается впечатление, что единственный понятный для опеки вариант работы с выявленным кризисом — это поскорее отправить детей в учреждение.
Лада Уварова отмечает, что «Петербургские родители» в своей работе постоянно сталкиваются с тем, что к ним органы опеки и Центров помощи семьи и детям присылают кризисные семьи — у общественников, получается, есть ресурс разбираться и вести каждый кризисный случай, у муниципалов и государства — нет. Вечная проблема с межведомственным взаимодействием и отсутствием на уровне города выстроенной централизованной политики работы с кризисными семьями, их сопровождением остается. «Комитет по социальной политике не проявляет заинтересованности в этой работе и снимает с себя ответственность за формирование единой повестки и разработки понятных методик работы для 111 опек города, каждая из которых действует изолированно. Мы скатываемся в постоянное ситуативное реагирование, которое выливается в общественное поле города в виде скандалов, — считает Лада Уварова. — Случай с Уткиной — один из таких скандалов. Случай с умершим от голода мальчиком — другой. При полном различии ситуаций, они имеют большое сходство в неадекватности действий опеки. У нас должна быть одна политика, а не 111, по числу опек».
Елена Фидрикова призывает к сотрудничеству и говорит, что город думает над тем, чтобы вернуть функции опеки и попечительства государственной власти от муниципалов. К слову, речь об этом идет уже пять лет.
