Пока на Украине очередной Майдан, в России все спокойно. Граждане, которые год назад демонстративно кидали в помойку портреты депутатов Госдумы, на новые законодательные инициативы не обращают внимания: может быть, просто не знают, что они означают. О том, почему россияне, чей хромосомный набор не слишком отличается от украинского, так не похожи на своих юго-западных соседей, мы поговорили с журналистом и писателем Валерием Панюшкиным.
Киевляне каким-то образом более пассионарны. Там, на Майдане, собираются те же сто тысяч, что и в Москве. Это не миллионы, но в процентном соотношении, конечно, больше.
Пожалуй, на Украине значительно меньше уровень жестокости, чем в России. Вспомним оранжевую революцию 2004 года: люди договаривались, и «Беркут», украинский спецназ, нормально ко всем относился. Те, кто в оранжевом, беззлобно общались с теми, кто в бело-голубом. Такой запредельной жестокости, как в России, там нет.
А у нас она всюду проявляется. Например, что было бы, если бы ваш, петербургский, депутат Милонов сказал: давайте геев вешать на столбах! На секунду вообразите себе, что это такое: если геев - 2% населения, а в России всего 140 миллионов, получается, весь Екатеринбург, всю Пермь и весь золотой треугольник в Петербурге надо уставить виселицами.
С другой стороны – Навальный, который говорит, что надо пересажать партию жуликов и воров, а это полтора миллиона человек. В любом человеке, встреченном на улице, вы представляете себе в первую очередь жестокость. Видите полицейского, и первая реакция – как он себя поведет? Наверное, жестоко. Видите демонстрантов, и их сторонитесь по той же причине.
Это ожидание худшего – на Украине его просто нет.
Наша российская особенность, которую подмечают все – мы кричим на детей, редко улыбаемся и невежливо себя ведем с незнакомыми людьми.
У нации не может быть культурной особенности. Так уж сложились обстоятельства. Я не знаю, почему украинские митинги не похожи на наши. Наверно, дети в детском садике разные книжки читают.
Но мало ли какие у особенности у разных наций? Кто, например, научил украинских девушек, общаясь с мужчинами, брать их за руки? Знакомишься в первый раз – по делу или нет – и она сразу тянет руку. А в России за 44 года меня только мама брала за руку.
Мало ли у кого какие общие привычки? Почему люди в городе Найроби идут на работу бегом? Не как в Москве – быстрым шагом, а именно бегом, в офисном районе, с дипломатами, в белых рубашках. Бег, знаете ли, принципиально отличается от ходьбы, потому что он состоит из серии прыжков, а ходьба – из серии прерванных падений. Тут совсем другие мышцы задействованы. Собаки, например, не любят ходить, они только бегают. И офисные служащие в Африке - тоже.
-
фото:flickr
-
фото:flickr
-
фото:flickr
-
фото:flickr
-
фото:flickr
-
фото:flickr
-
фото:flickr
-
фото:flickr
-
фото:flickr
Почему в Великобритании принято, что с ребенком в коляске гуляет папа? У нас отцы берут детей на прогулки, только если ребенку уже лет десять, и его можно позвать на рыбалку. А у них Гайд-парк заполнен молодыми мужчинами с колясками.
Наша российская особенность, которую подмечают все – мы кричим на детей, редко улыбаемся и невежливо себя ведем с незнакомыми людьми.
Вообще люди меняются, в том числе в лучшую сторону. На днях был на форуме 3D-журналистики в «Этажах». Пришли зрители - чудесные молодые люди, которые знают английский, задают толковые вопросы, читают другие СМИ, что раньше было как-то не принято. Я не думаю, что профессия журналиста – вымирающая, потому что всем будет нужен профессионал, который умеет хорошо рассказывать истории.
Ну что с того, что госслужащим запрещают общаться со СМИ? А кому госслужащие интересны-то? Есть множество историй, которые рассказывают не про политику, не про власть, не про президента и друга его премьер-министра, а про людей, которых в России 140 миллионов. Можно рассказать про всех и начать заново: за это время что-то с ними опять произойдет. Понимаете, люди читают The New York Times и Village Voice по разным причинам. В «Таймс» - про глобальные проблемы: началась ли война в Афганистане, выпустили ли акции Twitter. А в «Вилладже» рано или поздно должна появиться заметка про тебя самого, про меня и про овощную лавку на углу. Чтобы люди из газеты узнали, что у хозяйки лавки - 70 детей и железная нога.
В Европе множество проблем, но европейцы не едут жить в Пермь. Пока только Депардье, и то в состоянии алкогольной деменции.
Вот вашим преподавателям в СПбГУ запретили общаться с прессой. Надо не обижаться из-за этого, а просто понять, что такая позиция заслуживает только презрения. Нет, вы представляете, чтобы ректор Гарварда запретил своему профессору-физику давать интервью? Этот ректор уже на следующий день полетит вверх тормашками… Это показывает, увы, что у вас в университете нет ни одного нормального ученого, потому что они бы этого не стерпели.
Вообще некоторые приказы, а тем более законы принимаются, похоже, для того, чтоб с помпой их потом отменять. Вот сейчас говорят о поправке в Конституцию, которая определяет православие как основу самобытности. Если поймут, что эта поправка перекосила всю Конституцию, ее уберут, как убрали в свое время статью о руководящей и направляющей роли партии. Тогда это было большое событие.
Депутат в нынешней России - это человек, который по собственной воле пошел работать в некое место, где к нему относятся как к принципиальному ничтожеству. Я бы пошел в депутаты, только если дети будут умирать с голода.
У кого из депутатов они умирают? В принципе, в мире немало стран богатых – из-за нефти – но с упырскими законами типа смертной казни за прелюбодеяние. Но туда, несмотря на изобилие, никто не едет жить. Напротив, оттуда, из всех этих Эмиратов, постоянно приезжают в Европу: учиться, тратить деньги и т.п. В Европе множество проблем, но европейцы не едут жить в Пермь. Пока только Депардье, и то в состоянии алкогольной деменции.
