Книги в прозе продаются в Петербурге в 20 раз активнее, чем поэтические сборники. И, тем не менее, небольшой рост интереса к поэзии есть: рост продаж с 2011 года составил 7%. Кого стоит читать и слушать, мы спросили у Дмитрия Быкова, писателя, поэта, журналиста.
— В первой двадцатке поэтов, чьи сборники продаются, только одно имя нашей современницы — Веры Полозковой.
— Да ладно, хватит вам ссорить Полозкову с остальным поэтическим сообществом! В первой двадцатке продаж большинства московских магазинов — скромно умалчиваю о своих результатах, поскольку мы говорим не обо мне, а о ситуации в целом — подолгу держатся книги Иртеньева, Емелина, Гребенщикова, Арбениной — это тоже поэзия. Да, сегодня больше спрос на политизированную поэзию, но это естественно, поскольку только поэзия и может внятно рассказать о сегодняшней политике, абсурдной, таинственной, постепенно становящейся делом всех.
— Что в общественном устройстве определяет, будут жители этой эпохи любить и читать поэзию или нет?
— Есть эпохи непоэтические — «петь под звон тюремных ключей», как называла это Ахматова, никому не хочется. Это эпохи заморозков, молчания, долгого и скрытого осмысления. Поэзия расцветает в революционные либо оттепельные эпохи. Неплохо она себя чувствует и в застое, в котором всегда есть нечто предсмертное, пограничное, романтическое, к примеру, Серебряный век или наши 70-е.
Лирическая поэзия — самый оперативный жанр, ей не нужно много времени (хватает нескольких часов), это не роман и не пьеса. Она первой откликается на перемены в обществе, и именно по ней, в конце концов, судят об эпохе.
— А что у нас сейчас происходит?
— У нас сейчас с поэзией трудно: мы переживаем нечто вроде николаевского «мрачного семилетия» (1848-1855 годы), преддверие оттепели Александра II. Много ли было тогда значительных поэтов? Большинство ровесников и учеников Пушкина задохнулось, Лермонтов убит, Баратынский умер, Тютчев не печатается, Тургенев от тоски и безвоздушности переходит на прозу. За всех работает Некрасов. Зато созревают замечательные силы, совсем скоро заявят о себе Полонский (он уже пишет, но его никто не знает), Фет, узнают Тютчева, начнется журнальная борьба чистого искусства с политизированным, появится Минаев, прославится гениальный, по-моему, Алексей Толстой. Короче, осталось «дожить до расцвета»! Это не так уж долго.
— Кого из современных поэтов вы выделяете и почему?
— Почему? Потому что нравятся, пишут хорошо. Из старшего поколения — Новелла Матвеева, Александр Кушнер, Юлий Ким, из среднего — Игорь Караулов, Виктория Измайлова, Алексей Цветков, Михаил Щербаков, Алексей Иващенко, Вадим Пугач, Иван Волков, Андрей Добрынин, Марина Бородицкая, из младших — Ксения Букша, Шиш Брянский, Анна Русс, и я назвал далеко не всех.
— А Вера…
— О Полозковой придется ответить прямо: сегодня молодому автору, привлекшему к себе внимание, очень трудно. Он становится не столько литератором, сколько поп-проектом. Полозкова начинала со стихов, которые могли нравиться или не нравиться, но были технически совершенны, изобретательны и временами очень честны.
Дальше началось превращение одаренного человека в Ваенгу от литературы и, соответственно, глубокий творческий кризис, сопряженный с весьма дурновкусным поведением. Автор думает уже не о том, что хочет сказать он, но о том, что скажут о нем или ему. Адекватной критики почти нет. Полозковой либо завидуют и обливают ее грязью, либо — особенно ровесницы — разливаются в комплиментах. Если поэтесса выйдет из этого кризиса, мы сможем получить значительного поэта; если нет, получим подтверждение нескольких простых нравственных максим. Так что читатель в любом случае не в накладе.
— О чем говорит изобилие поэтических мероприятий в наши дни?
— О переходе поэзии в новую — а впрочем, традиционную для нее — форму существования. Во время гражданской войны книгоиздания тоже не было — поэты либо торговали «самописьмами» (книгами автографов), либо выступали в разнообразных «Кафе поэтов». Тут есть свои минусы: устная поэзия берет горлом, а не качеством текста; и свои плюсы: стихи начинают запоминать даже те, кто сроду не взялся бы их читать. Демократизация всегда о двух концах.
На мой взгляд, сейчас издатели опомнились и начали, пусть жалкими тиражами, печатать поэтов. В популярности актуальной поэзии лично я никакой беды не вижу. Если кто-то лучше знает мои политические стихи, чем лирику, — это значит лишь, что время для лирики еще не наступило, и слава Богу. Лирика как раз процветает тогда, когда ничего нельзя сделать.
К СЛОВУ
Людмила Иванова, товаровед Санкт-Петербургского «Дома книги»:
— К сожалению, в наше время поэтические сборники востребованы не так, как в 60-е годы прошлого столетия, когда поэты собирали целые залы. Этот жанр можно назвать наименее востребованным сегодня.
В «Доме книги» современная поэзия пользуется меньшим спросом, чем классическая. И все же, если говорить о наиболее востребованных современных авторах, это Вера Полозкова, Борис Рыжий и, конечно, Иосиф Бродский, Вероника Тушнова, Александр Городницкий, Борис Пастернак, Александр Кушнер, Ольга Берггольц, Булат Окуджава, Эльдар Рязанов.
20 лидеров продаж поэзии книжной сети «Буквоед» (число – продано с начало года по август):
Гете И.-В. 2290
Бродский И.А. 1933
Пушкин А.С. 1752
Хайям О. 1222
Есенин С.А. 1137
Шекспир У. 1124
Высоцкий В.С. 937
Ахматова А.А. 927
Данте Алигьери 886
Полозкова В. 835
Боккаччо Д. 652
Цветаева М.И. 563
Блок А.А. 522
Лермонтов М.Ю. 420
Асадов Э. 328
Рубальская Л.А. 313
Гомер 306
Бодлер Ш. 292
Грибоедов А.С. 287
Плохо продаются О. Мандельштам (94 книги продано с начала года), Ф. Тютчев (100 книг), А. Фет (132), Е. Евтушенко (155), Н. Гумилев (180).
