Госдума приняла в третьем чтении так называемый закон о защите чувств верующих, предусматривающий, в частности, наказание за публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих. Документ еще не вступил в силу, а уже понятно, что трактовать его можно как угодно. Желая понять, как закон может повлиять на горожанина, корреспондент «МР» попросил православного активиста смоделировать пять ситуаций, за которые могут наказать, а юристов и адвокатов определить, возможно ли это.
Поправки в Уголовный кодекс и Кодекс об административных правонарушениях содержат нормы об ответственности, которую может понести человек, оскорбив чувства верующих. В частности, за публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих можно получить штраф до 300 тысяч рублей, исправительные работы до 240 часов или лишиться свободы сроком до одного года. Если то же самое совершено в храме – штраф увеличивается до 500 тысяч рублей, а срок лишения свободы – до трех лет. Если президент подпишет этот законопроект, он вступит в силу уже 1 июля этого года.
Для моделирования ситуаций, которые могут подпадать под нормы законопроекта, мы обратились к православному активисту, председателю Санкт-Петербургского отделения движения «Народный собор» и помощнику депутата Законодательного собрания Виталия Милонова Анатолию Артюху. Комментарии к этим примерам дают юрист и депутат ЗакСа Александр Кобринский, адвокат Александр Голованов, юрист и правозащитник Наталья Евдокимова.
1. Оскорбление священников или монахов на улицах. Анатолий Артюх в пример предлагает самую вызывающую форму: к идущему по улице монаху подбегают панки, демонстративно следуют за ним, кривляясь и крестясь.
Александр Кобринский: Никакого отношения это к закону не имеет, потому что, насколько я понимаю, оскорбление должно быть направлено на чувства верующих – речь идет не о чувствах какого-то человека, у нас нет такого спецсубъекта, как монах. Панки могут быть наказаны за обычное хулиганство – если, например, плюнули в него.
Наталья Евдокимова: Можно, потому что они крестятся. Если бы они просто кривлялись, то это бы оскорблением не сочли – мало ли полоумных бегает по улицам. Впринципе, монах может почувствовать себя оскорбленным и обратиться в суд, только долго он будет ловить этих панков, чтобы призвать к ответственности.
2. На крестный ход пришли люди с радужными флагами сообщества ЛГБТ. «Человек не может состоять в лоне церкви, если он одержим таким тяжелым грехом, - комментирует Анатолий Артюх. - Это провокация, безусловно».
Кобринский: С человеческой точки зрения я полагаю, что приходить на христианский обряд с флагами организации, деятельность которой соответствующей конфессией не одобряется, неправильно. Однако не все неправильные или неэтичные действия могут и должны преследоваться уголовным законом. В данном случае суду предстоит оценивать доказательства и решать, имел ли место умысел на пресловутое «оскорбление чувств верующих» или же речь идет о публичном мероприятии, право на которое пока еще существует.
Голованов: Все зависит от конкретной ситуации. По идее, у нас все граждане равны. В церковном уставе - если вообще закапываться - не написано, что люди нетрадиционной ориентации не могут приходить на богослужение. Там нигде не написано, что геи и лесбиянки не могут быть верующими.
Евдокимова: Думаю, что сложновато будет применить этот закон, даже нашим судам: мало ли, в чем я одет и какой у меня в руках флаг – я пришел на молитву, на крестный ход. Я искренне верующий, и то, что я при этом нетрадиционной сексуальной ориентации – это, собственно говоря, мое дело.
3. Слова «православнутые», «уроды», «православие головного мозга», озвученные в публичном пространстве (в том числе в соцсетях) в отношении верующих. Анатолий Артюх приводит в пример депутата ЗакСа Максима Резника, который публично употреблял слово «православнутый».
Кобринский: Здесь нет никакого оскорбления чувств верующих, это обидное прозвище. Люди употребляют это слово, имея ввиду злоупотребление правами на отправление религиозного культа и веры, они утверждают, что это не настоящие православные. И вообще полагаю, что речь идет не о подлинно верующих людях, а о людях, называющих себя верующими. Обычно подобные обидные слова употребляются к тем, кто использует религию и религиозные обряды с целью, далекой от веры и религии.
Голованов: Наверное, если закон будет принят, он может применяться в этом случае. Что касается Максима Резника - да, это оскорбление, выраженное словесно. Но есть конкретная статья по этому нарушению - оскорбление чести и достоинства.
4. Иконы с элементами порнографии - такие изображения, по словам Анатолия Артюха, есть в нескольких группах в «Вконтакте».
Кобринский: Здесь должен быть четкий критерий: если икона используется для службы, религиозных целей, это может служить основанием для применения закона. Если речь идет о каких-то провокациях в соцсетях, надо смотреть, что именно там нарисовано: надо проводить грань между свободой слова (которая, в частности, включает и негативное отношение к той или иной религии) и способом изображения, который бывает крайне оскорбительной формы. Одно дело мы нарисуем карикатуру – это допустимо, но в ней может быть явное желание оскорбить – в таких случаях будут назначаться экспертизы.
.jpg)
5. Объекты искусства. Артюх приводит в пример изображение шестирукого Христа в «Эрарте» и выставку братьев Чепменов в Эрмитаже.
Евдокимова: Если это не икона, если это не висит в церкви, то это дело художника – он так воспринимает, это его видение. Церковь отделена от государства - вешайте там то, что считаете нужным. Все остальное – это светское пространство. Думаю, в этом случае ничего доказать не смогут, даже в нашем суде и с участием адвокатов.
Кобринский: Закон в этом случае применяться не может, потому что любое произведение искусства, каким бы провокативным и обидным оно не казалось, никогда не является оскорблением чьих-то чувств, а всегда - выражение творческого видения художника. Помните известный закон о запрете мата? Законодателей спрашивали: «А что, уже Пушкина нельзя публиковать?» «Нет-нет-нет, художественных произведений это не касается». Тогда следующий вопрос: «А что такое художественное произведение?» В таких случаях всегда будут проводиться экспертизы. А знаете, как они у нас проводятся? Есть такая печально известная Петровская академия наук, чьи члены последовательно выступали в качестве экспертов в суде - например, они обосновывали, доказывали, что слово «жид» не является оскорбительным для еврея.
ИТОГИ. «Норма чрезвычайно широка, и случаи, перечисленные вами, делают православных особой кастой, - говорит правозащитник Дмитрий Дубровский. - Мы находимся на пути к инквизиции мягкого типа. Во-первых, в законопроекте юридически не определено понятие чувств, во-вторых, неизвестно, кто их будет определять. В силу этого все перечисленное Анатолием Артюхом запросто может стать предметом рассмотрения в суде».
«В гуманитарной сфере обосновать можно что угодно, поэтому закон будет полностью зависеть от правоприменителя, - говорит Александр Кобринский. - Ни один следователь и ни один судья по таким делам не вынесет приговор без экспертизы. В Петербурге есть хорошие эксперты, но все зависит от того, какого эксперта или организацию выберет судья. Я вас уверяю, в суд всегда будут представляться противоположные экспертизы, будут тратиться огромные государственные деньги на них. Это просто Средневековье - все будут подавать иски в суд, суды будут завалены делами. Единственный, кто выиграет – это эксперты, которые получат много заказов».
Анатолий Артюх говорит, что не будет ходить по улицам и искать, кто обижает священников и монахов. «Я буду бороться в принципе с целой кампанией, которая идет против православной церкви», - отмечает он. Но даже если этим не будет заниматься сам Артюх, есть ощущение, что за подобными случаями будут следить другие – например, в «Вконтакте» уже действует группа «Православный контроль», администраторы которой просят сообщать им обо всех нарушителях закона об оскорблении верующих «для быстрого реагирования».
