Почему в Петербурге отменили выставку ICONS, а культурная общественность промолчала? Известный галерист и общественный деятель Марат Гельман поделится с «Моим районом» впечатлениями от петербургской власти и горожан.
Выставка современного искусства ICONS была запланирована в Петербурге на середину ноября 2012 года. Организатор, известный галерист и общественный деятель Марат Гельман решил отменить ее после письма председателя фонда Rizzordi Виталия Рицци. Изначально Рицци согласился предоставить пространство для выставки, но в письме попросил перенести ее на 2013 год «из-за неблагоприятной обстановки в городе». Гельман ответил: выставка не переносится, а отменяется.
– После отмены выставки изменилось ли Ваше отношение к Петербургу? Заслуживает ли он статус культурной столицы, который официально носит?
– Надо иметь в виду, что в этой конкретной ситуации виноваты конкретные люди. И не думаю, что ее нужно проецировать на весь город. Интересно, что будет происходить дальше. Небольшая группа мракобесов принимает за жителей Петербурга решение, какие выставки смотреть, какие – не смотреть. Нигде не прописано, что такое культурная столица, но в таком городе непременно должен быть слышен голос ценителей культуры – их такая ситуация должна уязвить. Как часть гражданского общества они играют большую роль в Петербурге. У вас работает много современных художников – будут ли дальше открываться их выставки? То, что сейчас произошло, – нехороший прецедент, но в перспективе он может принести как дополнительные минусы, так и плюсы. Вам отказали в том, чтобы самим посмотреть выставку, составить о ней мнение. Люди из «Народного собора» или еще откуда-то будут определять, что вам смотреть? Везде есть сумасшедшие, но не везде власть идет у них на поводу. В Москве есть, в Краснодаре есть – никто ничего не закрывал. Это вопрос к губернатору.
-
Фото: ИТАР-ТАСС.
-
Фото: ИТАР-ТАСС.
-
Фото: ИТАР-ТАСС.
-
Фото: ИТАР-ТАСС.
-
Фото: ИТАР-ТАСС.
-
Фото: ИТАР-ТАСС.
– Говоря о культурной общественности, почему директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, директор Русского музея Владимир Гусев не поддержали Вас? Ждете ли Вы поддержку от людей такого ранга?
– Высказался заведующий отделом новейших течений Русского музея Александр Боровский. Больше никто не высказался? Может быть, времени мало прошло. Пиотровский мог бы, потому что Эрмитаж создает проект для современного искусства и обговаривал со мной сотрудничество. Гусев писал благодарственную, когда я подарил Русскому музею 50 работ. В подарке есть реально острые работы. Например, «Семья будущего» Олега Кулика – одного из самых радикальных художников России.
Выставка отменена пару дней назад, и, возможно, деятелям культуры нужно время, чтобы осмыслить произошедшее, выработать позицию. Не надо подталкивать их срочно рефлексировать – уже ничего не изменишь. Но, безусловно, рефлексия должна быть.
– Расскажите, что потеряли петербуржцы. Для кого предназначалась выставка ICONS, чем могла быть полезной городу?
– Говоря о пользе искусства, мы понимаем, что речь идет не о профите, не о деньгах. На выставке представлены работы очень известных русских художников – Дмитрия Гутова, Анатолия Осмоловского, Александра Сигутина, Дмитрия Врубеля и Виктории Тимофеевой… И не только русских. Арсен Савадов – украинский художник. Это хорошая, качественная выставка, от которой можно получить эстетическое удовольствие. Она существует в нескольких плоскостях. Есть плоскость некоего религиозного, трансцендентного опыта. Например, Гор Чахал – религиозный человек, который заново переживает Евангелие, свою веру. Гутов просто относится к иконе как к шедевру мировой культуры. Ведет диалог с Андреем Рублевым… Есть художники, для которых Евангелие – литературный памятник, текст, который они иллюстрируют. Таким образом показаны измерения, в которых сегодня существует икона.
Вся религиозная жизнь, не только икона, продолжает жить. Просто в какой-то момент она жила вместе с Церковью. Сейчас живет отдельно от Церкви. Это не значит, что искусство направлено против Церкви. Церковь отказалась от творческого начала, требует бесконечных повторов. До XVI века все русское искусство было религиозным. Поэтому художник в каком-то смысле продолжает богословие в красках.
– Может ли город быть консервативным в искусстве и одновременно успешным?
– Нет, это очевидно. Модель города-музея, когда все консервируется, пытались реализовать в Венеции. Это самый успешный подобный проект. Но даже Венеция вынуждена принимать биеннале, фестивали современного танца, театра и архитектуры. К тому же Питер – это очень большой город. Большой город-музей невозможен. Музей можно сделать из Витебска, крохотного города, который живет, фактически эксплуатируя наследие Марка Шагала. Питер – живой, в нем происходят живые процессы.
– Три эпитета, которыми Вы охарактеризуете петербургскую власть.
– Невежество – единственный эпитет, который могу подобрать. Знаете, чем невежество отличается от неискушенности? Неискушенной можно было назвать Валентину Матвиенко. Она не разбиралась в искусстве, но не была уверена, что ее неискушенность – истина, которую нужно защищать. Невежество – та же неискушенность, но когда человек уверен, что разбирается в искусстве, манерах и культуре. Сейчас это и проявилось… Что сказать еще, я в питерской власти не разбираюсь.
– Самый частый упрек выставке ICONS: Вы используете христианские святыни, а мусульманские что, боитесь?
– Художник не взаимодействует с религией – исламом или христианством. Он взаимодействует с искусством прошлого. Когда художник делает реплику на «Тайную вечерю» Леонардо да Винчи, он взаимодействует с Леонардо, этой удивительной композицией, когда персонажи сидят не вокруг стола, а вдоль. Возьмите историю мирового искусства, любой учебник, и вы увидите, как, начиная с III века, значительная часть нашего наследия связана с христианским мифом. Леонардо, в свою очередь, взаимодействовал со своими предшественниками. Караваджо, чьи работы не принимала и до сих пор не принимает католическая церковь, насквозь пропитан христианством. Кроме того, в Манеже выставляется достаточно жесткий мусульманский проект «AES – свидетели будущего». В жанре антиутопии представлены основные европейские столицы, захваченные мусульманами. Нью-Йорк, Париж, Роттердам, захваченный Рейхстаг. А также Москва. Но еще раз говорю: художники взаимодействуют с искусством прошлого. Если убрать этот подход, искусство просто исчезнет.
