Остается неизвестной судьба Максима Пасько, призванного из Москвы и воевавшего в Южной Осетии
Сначала его признали погибшим, потом объявили пропавшим без вести. Теперь Анатолию Пасько, отцу Максима, отказывают в проведении генетической экспертизы.
Кровь. «Новостей о моем сыне нет»,— говорит Анатолий. Экспертизу ДНК, которая сможет подтвердить или опровергнуть родство Анатолия с погибшим на Кавказе солдатом, провести не удастся.
Об этом отцу сообщили в Центральной лаборатории медико-криминалистической идентификации Минобороны в Ростове-на-Дону. «Сказали, что моей крови недостаточно, необходима либо материнская кровь, либо родственников по материнской линии»,— говорит он. Однако матери Максима давно нет в живых.
Родство между отцом и сыном можно установить и без матери, заявляет Елена Попова, сотрудник Московского центра молекулярной генетики. Правда, для этого останки должны храниться в парафиновых блоках, а не в формалине.
В ростовской лаборатории ситуацию с Максимом Пасько комментировать отказались, посоветовав обращаться «к тому, от кого вы получили эту информацию».
Тишина. С тех пор как Максима объявили пропавшим без вести, с Анатолием никто из военных не связывался: «Мы с бабушкой оставили все свои данные и в Ростове-на-Дону, и в части, но нам не звонят».
Анатолий написал в различные инстанции с просьбой помочь узнать какую-либо информацию о сыне: начальнику Генштаба, командующему Северо-Кавказским округом, в ОБСЕ, в комитет солдатских матерей. На самостоятельные поиски Анатолий не решается — уверен, что его никуда не пустят и разговаривать не станут, тем более что у него украинское гражданство.
Получить информацию в 58-й армии, где служил Максим, не удалось, телефоны горячей линии, по которой предоставляют сведения о миротворцах, оказавшихся в зоне конфликта, не отвечали.
Кровь. «Новостей о моем сыне нет»,— говорит Анатолий. Экспертизу ДНК, которая сможет подтвердить или опровергнуть родство Анатолия с погибшим на Кавказе солдатом, провести не удастся.
Об этом отцу сообщили в Центральной лаборатории медико-криминалистической идентификации Минобороны в Ростове-на-Дону. «Сказали, что моей крови недостаточно, необходима либо материнская кровь, либо родственников по материнской линии»,— говорит он. Однако матери Максима давно нет в живых.
Родство между отцом и сыном можно установить и без матери, заявляет Елена Попова, сотрудник Московского центра молекулярной генетики. Правда, для этого останки должны храниться в парафиновых блоках, а не в формалине.
В ростовской лаборатории ситуацию с Максимом Пасько комментировать отказались, посоветовав обращаться «к тому, от кого вы получили эту информацию».
Тишина. С тех пор как Максима объявили пропавшим без вести, с Анатолием никто из военных не связывался: «Мы с бабушкой оставили все свои данные и в Ростове-на-Дону, и в части, но нам не звонят».
Анатолий написал в различные инстанции с просьбой помочь узнать какую-либо информацию о сыне: начальнику Генштаба, командующему Северо-Кавказским округом, в ОБСЕ, в комитет солдатских матерей. На самостоятельные поиски Анатолий не решается — уверен, что его никуда не пустят и разговаривать не станут, тем более что у него украинское гражданство.
Получить информацию в 58-й армии, где служил Максим, не удалось, телефоны горячей линии, по которой предоставляют сведения о миротворцах, оказавшихся в зоне конфликта, не отвечали.
 |
Как исчез Максим Пасько 14 августа Анатолий Пасько получил телеграмму из Владикавказа, в которой было сказано, что два дня назад его сын Максим Пасько, проходивший срочную службу в 58-й армии, погиб. Спустя несколько дней в ростовской лаборатории сказали, что опознать останки невозможно. Тогда отец Максима Анатолий сдал кровь для экспертизы ДНК. Сам Максим признан пропавшим без вести. |
