В Нарышкином бастионе Петропавловской крепости — в Музее истории Петербурга сегодня 26 января, открывается выставка «Ленинградский мост», посвященная истории эвакуации и возвращения в город жителей Ленинграда, сегодня же в музее проходит коллоквиум «Эвакуация. Неизвестные страницы», а накануне была представлена коллективная монография «Побратимы. Регионам, принявшим эвакуированных ленинградцев, посвящается» — научный труд трех десятков историков из разных регионов бывшего СССР. Впервые за 75 лет послевоенной истории создан подобный масштабный коллективный труд — комплексное исследование такого явления, как эвакуация из Ленинграда.
Автор идеи и научный редактор монографии Юлия Кантор, главный научный сотрудник Института Всеобщей истории РАН, доктор исторических наук рассказала, что мысль о создании книги возникла у нее пять лет назад в Бундестаге, когда там выступал Даниил Гранин.
Юлия Кантор искала историков, готовых взяться за этот труд, в тех регионах, куда в свое время приходили эшелоны эвакуированных. В книге опубликовано немало ранее неизвестных архивных документов, в том числе и недавно рассекреченных, документов из архивов ФСБ, в которых отражена фиксация НКВД настроений ленинградцев в разные периоды эвакуации — в 1941 и 1942 годах. Немало в монографии и личных историй — из писем ленинградцев близким, дневников: все, что связано с тяжелой военной повседневностью — путем и прибытием эшелона, отношением местных жителей, поиском работы, снабжением продуктами.
Мы знаем — и об этом неоднократно было написано, что эвакуация крупных ленинградских музеев, вузов, заводов, учреждений культуры и научных институтов дала импульс к развитию науки, культуры и промышленности там, куда прибывали в страшных условиях воюющей страны эвакуированные. К примеру, нынешняя Пермская балетная школа, столь славная и знаменитая, началась с эвакуации Вагановского училища в Молотов, что нынешний Оренбургский вертолетный завод начался с эвакуированного в город Чкалов ленинградского предприятия и такие примеры можно продолжать. Но ткань повседневности, из нитей которой в итоге и состоит историческое полотно — это жизни людей, истории судеб и истории взаимоотношений, профессиональных и личных. Как в тектоническом сдвиге эвакуации, когда на Восток устремились миллионы, это происходило? И в чем была особенность и трагизм эвакуации из Ленинграда?
Вспомним еще раз первую -страшную — эвакуацию детей: памятник погибшим в разбомбленном эшелоне на станции Лычково ныне Новгородской, а тогда Ленинградской области — не единственное свидетельство, хотя памятные знаки стали появляться лишь в постсоветское время. Эшелоны с детьми, согласно тогдашнему плану эвакуации, двигались на запад — прямо навстречу наступающей Группе армий «Север», и не всем ленинградским матерям суждено было вернуть детей в окружаемый город.
Еще один аспект эвакуации, уже из осажденного города — власти замалчивали размеры голода в Ленинграде, медики, встречавшие эшелоны, были готовы увидеть больных пневмонией, травмированных, каких угодно, но не людей в тяжелой стадии алиментарной дистрофии, больше похожих на трупы, чем на живых. Медики не знали, что таких людей надо было по-особому отогревать, по — особому кормить. Только в Вологде умерло 9 тысяч эвакуированных ленинградцев — стадия дистрофии была необратимой. Люди умирали от отдаленных последствий блокадного голода — вспомните историю Тан Савичевой, умершей в Горьковской области спустя полтора года после эвакуации и перед смертью ослепшей.
«Выковырянные» — так называли эвакуированных в городах, городках и деревнях. Надо было икать жилье, работу. И там, в этих городах и поселках, тоже было голодно, а если не удавалось найти работу, то вероятность умереть от голода была весьма велика — об этом тоже есть свидетельства в книге «Побратимы».
Полтора миллиона ленинградцев приняли регионы России и других республик бывшего СССР. И «Побратимы» — книга о человечности, прежде всего. Не обходя сложные вопросы, стараясь дать на них ответы, авторы разворачивают перед нами еще одну страницу истории страны.
