В Европейском университете накануне Дня памяти жертв холокоста показали документальный фильм «Последнее воскресенье августа» — о трагедии евреев местечка Молетай в Литве, когда в последнее воскресенье августа 1941 года было убито две тысячи человек — все евреи Молетай — женщины, старики, дети. Нацисты сделали это руками литовцев — так называемых «белоповязочников», возглавляемых ксендзом.
Присыпанная землей яма шевелилась несколько дней, было жарко, яму залили белой известью, так как тела стали разлагаться и ужасающий запах наполнил округу. На белой извести выступили алые пятна и розовая пена: кровь убитых возгонялась наверх.
Фильм создан на трех языках — иврите, литовском и русском. Продюсер фильма — Цви Крицер, родившийся в Вильнюсе и в 1973 году репатриировавшийся с родителями в Израиль. Отец Цви — уроженец Молетай, ушедший на фронт в рядах Красной армии и через четыре года вернувшийся в родной городок, где не было никого из родных — все убиты.
В фильме на старых довоенных фотографиях — детские и взрослые лица, улочки городка, загородные пикники, футбольная команда, в которой вместе играли еврейские и литовские юноши. Как такое могло произойти, когда одни сограждане, соседи, стали зверски убивать других сограждан, своих соседей? В Литве 95 процентов евреев были уничтожены в годы Второй мировой, причем среди палачей были литовцы. «Замалчивание и боязливое равнодушие в отношении холокоста было до недавнего времени обычным для Литвы. Наш фильм — документальное повествование о тех, кто убивал, кто спасал, и о тех, кто живёт с этим грузом сегодня, — говорят создатели фильма. — Об остроте страдания, о торжестве памяти, о медленном и тягостном пробуждении — этот фильм. И ещё он — о необходимости и неотвратимости суда над злодеями, кем бы они ни являлись: близкими или чужими».
В фильме использованы материалы Музея холокоста в США, когда сотрудники музея еще в 90-е годы минувшего века делали интервью с литовцами — свидетелями и даже палачами Молетской трагедии. Поскольку документальных кадров произошедшего в местечке убийства, конечно же, нет, то реконструируются ужасные события средствами мультипликации, черно-белыми скупыми рисунками. Как евреев загоняют в синагогу, как люди мучаются там, ожидая смерти, как одна из молодых женщин пишет письмо мужу, выбрасывая записку из щели в стене. Как люди идут в свой последний путь.
В фильме показан и нынешний красивый и уютный Молетай с высоты птичьего полета. И современный Вильнюс, в том числе и эпизод в День независимости, когда идут националисты, скандирующие «Литва для литовцев». Показан и Марш в Молетай в последнее воскресенье августа 2016 года, когда свыше 3 500 человек- евреев и литовцев — прошли путем скорби и печали, покаяния и признания, прошли той дорогой, которой в последний день августа, в последний день своей жизни шли евреи Молетай.
Георгий Ефремов, поэт, публицист, (член союза писателей и союза переводчиков Литвы, член совета Сейма Саюдиса в 1988−90 годах) был инициатором петербургского показа. Ефремов — московский литовец или литовский москвич, гражданин Литвы. В его переводе, например, издана известная «История Литвы» Эдвардаса Гудавичюса. Несколько десятилетий назад Ефремов в Доме творчества в поселке Комарово познакомился с молодым литовским драматургом Марюсом Ивашкявичюсом, с тех пор перевел на русский почти все, что создал Марюс, в том числе и знаменитые тексты Ивашкявичюса о вине и покаянии «Евреи — проклятье Литвы» и «Я не еврей». Марюс — один из героев фильма, он размышляет о вине и покаянии, это он говорит о предстоящем Марше, о том, что в сорок первом евреи шли одни, неужели и сейчас они пойдут одни к могилам, где лежат их родные, а литовцы снова будут лишь смотреть из окон… В фильме говорят об этом и писатель Рута Ванагайте, автор книги «Свои», которая увидит свет в России весной этого года, и профессор-филолог Ирена Вейсайте (в годы войны ее — еврейскую девочку — спасли из гетто литовцы).
Цви Крицер рассказал в Петербурге, как проходили показы фильма в Литве, как многие с недоверием относились к тому, что создатели использовали архивы КГБ, когда речь шла о «белоповязочниках», расстреливавших евреев, «белоповязочниках», которых некоторые называют «литовскими партизанами» и «борцами за независимость». Цви вспомнил также, как в Вильнюсе пожилая литовская женщина подошла благодарить, сказала, что много из увиденного не знала прежде и попросила прощения «за то, что мой народ сделал вашему народу». Цви Крицер напомнил после показа фильма в Петербурге еще одну важнейшую цифру — в Литве 877 человек признаны Праведниками мира — эти люди, рискуя собой и близкими, спасали евреев. И число этих людей в процентном отношении ко всему населению Литвы самое высокое среди всех стран Европы, где был холокост.
Потом слово взял Дайнюс Нумгаудис, генеральный консул Литвы в Петербурге, который поблагодарил создателей фильма, сказал, что смотреть фильм ему было невероятно тяжело. Дайнюс Нумгаудис считает, что первым шагом к пониманию случившейся трагедии и покаянию для литовского народа стал именно «отказ от советского прошлого». Дипломат рассказал, что сразу после обретения независимости Литвы в Вильнюсе, например, демонтировали все еврейские надгробия, которыми в буквальном смысле в советские времена мостили улицы, и перенесли их в памятные места и укрепили нормально.
Нумгаудис напомнил, что в СССР вообще не говорили о холокосте, писали на могилах убитых евреев просто «советские граждане», не акцентируя внимание на Катастрофе целого народа. «Мне было очень трудно смотреть фильм, но каждое поколение должно искупать вину и работать над тем, как будет жить следующее поколение», — сказал Дайнюс Нумгаудис. Он не уверен, что Марш в Молетай надо повторять ежегодно, как «памятное мероприятие», потому что «такие вещи по указанию не делаются, то, что было в 2016 году — было криком души пришедших людей — и евреев, и литовцев».
А Георгий Ефремов говорил о знаменитой статье Томаса Венцловы — литовского поэта и публициста, друга Иосифа Бродского «Евреи и литовцы», написанной еще в перестроечные годы и вызвавшей бурную полемику. «Я не знаю, сколько литовцев прочтет эти слова, но написать их я должен. Раскаяние — сложное дело, — писал Венцлова. — Это никак не сведение счетов с убийцами, кому бы они ни служили. Это не раздирание одежд — раскаиваются внутренне. Но мы должны говорить обо всем произошедшем, не выгораживая себя, без внутренней цензуры, без пропагандистских искажений, без национальных комплексов, без страха. Мы должны навсегда понять, что уничтожение евреев — это уничтожение нас самих, оскорбление евреев — оскорбление нас самих, ликвидация еврейской культуры — покушение на нашу».
