«Ощущение от чуда, с православным очищением»

Музей блокады. Времени на раскачку нет, за год построим. Экспертный совет открыт для предложений и сотрудничества. Таков был лейтмотив первого заседания совета. И да, обещано, что запретных тем в будущем музее не будет.

Заседание Экспертного совета по созданию будущего Музея обороны и блокады Ленинграда состоялось 20 декабря 2017 года в недавно открытом для публики новом музейном комплексе «Россия — моя история», первом детище АО «Центр выставочных и музейных проектов», которому поручено построить и новый Музей обороны и блокады Ленинграда.

Экспертный совет возглавил доктор исторических наук, проректор Европейского университета Никита Ломагин, его заместителем стала Милена Третьякова, заместитель директора АО «Центр выставочных и музейных проектов». В Экспертном совете пока 23 человека и список очень представительный.

В совет вошли такие известные историки-специалисты по Ленинградской блокаде, как Геннадий Соболев, профессор СПбГУ и Александр Рупасов, врио директора СПб Института истории РАН, доктор исторических наук, а также специалисты-музейщики, руководители известных и успешных петербургских культурных институций Нина Попова (Музей Анны Ахматовой в Фонтанном доме), Захар Коловский (директор «РОСФОТО»), Ирина Карпенко (ученый секретарь Музея истории Санкт-Петербурга) и другие. В составе совета и директор музея ГУЛАГа Роман Романов. Туда вошла и недавно назначенная директором Музея обороны и блокады Ленинграда в Соляном переулке Елена Лезик, но она в заседании участия не принимала, сославшись на занятость.

Сергей Важенин, генеральный директор АО «Центр выставочных и музейных проектов» в самом начале заседания Экспертного совета сообщил, что «буквально вчера» положением дел, с созданием Музея обороны и блокады Ленинграда интересовались в Администрации президента. Сроки сжатые, раскачиваться некогда, работать надо. Сейчас уже выделен земельный участок и началось «выстраивание отношений между компанией (АО «Центр выставочных и музейных проектовю — Прим. авт.) и городом.

То есть в январе 2018 года надо заключать инвестиционный договор со Смольным, где инвестором будет АО, а потом выходить на проектирование. «Времени на раскачку нет, и точка, — сказал Важенин. — За год построим». Напомним, что сумма, необходимая для реализации поекта оценивается в 2 млрд рублей. Их выделят из городского бюджета. Музей должны построить к 2019 году, к юбилею снятия блокады.

В работе Экспертного совета принимал участие и Иван Кожин, архитектор «Студии 44» Никиты Явейна, которая стала победителем конкурса на проект концепции музейного пространства.

Снова речь шла о том, что будущий музей станет не только местом постоянной экспозиции, временных выставок, но и Институтом Памяти, и Научно-исследовательским центром. Сейчас срочно необходимо — до середины февраля, пока не началось проектирование — создать две концепции: образовательного центра будущего музея и научно исследовательского центра, для этого сформируют рабочие группы, состав которых должен быть известен уже к началу следующей недели.

Параллельно, как сообщил Сергей Серейчик, начальник Отдела научно-исследовательских работ АО «Центр выставочных и музейных проектов» идет формирование библиотеки и создание сайта будущего музея. Кроме того, АНО «Музейный квартал», которым также руководит Сергей Важенин, получило президентский грант на проведение семинаров для педагогов публичных лекций для жителей города о блокаде, записи лекций будут выложены в свободный доступ, а также на проведение автобусных и пешеходных экскурсий уже с января будущего года.

Милена Третьякова подготовила к заседанию Экспертного совета материалы, в них заявлено, что в будущем музее не будет запретных тем, изложены наиболее важные идеи, которые должны быть раскрыты в будущей экспозиции, подчеркивается, что «в фокусе рассказа будут судьбы жителей и защитников города, этический выбор в ситуации жизни и смерти». «Главным героем музея станет не война, а ее участники и память о войне их и их потомков». Будут расширены тематические и временные рамки рассказа об обороне и блокаде Ленинграда: оккупация Ленинградской области и жизнь на оккупированных территориях, эвакуация. Мировое значение блокады — от Нюрнберга, где фигурировал дневник Тани Савичевой, но блокада не была признана военным преступлением, до Женевской конвенции 1975 года, когда впервые создание условий для массового голода гражданского населения было названо недопустимым методом ведения войны и запрещено. Будет рассмотрена собственно история памяти и государственной политики памяти о блокаде.

Не только и не столько собственно предметный ряд станет основой экспозиции, но необходимы сильные художественные образы, инструменты мультимедиа, чтобы создать современный музей. Милена Третьякова назвала три ключевых раздела экспозиции. Это «Ленинградский дом», в создании этого раздела пригодится опыт первого описания жизни в блокаду дома на Конной, 10, которое сделал петербуржец Юрий Вульф, собрав сведения обо всех жителях дома, переживших или не переживших блокаду. «Смертное время» — центральный раздел экспозиции, ограниченный зимой 1941−1942 годов, основным его содержанием, визуализированным художественными средствами, станут личные свидетельства блокадников. Третий раздел — «Человек на войне», это «художественная рефлексия» по воспоминаниям Николая Никулина и других фронтовиков.

К обширному тексту Милены Третьяковой была приложена и многостраничная таблица «Условная схема экспозиционного рассказа и основные ключевые темы экспозиции», где не забыта ни одна тема, ни одна блокадная история.

«Не идти по пути витринного экспонирования, приоритет — языку художественного образа», — говорит Милена Третьякова. —  В каждом разделе должны быть истории людей, а канва событий — фон для рассказа о человеке».

Корреспондент MR7.ru задал вопрос Сергею Важенину — окончателен ли состав Экспертного совета, на что тот ответил, что Экспертный совет открыт для предложений о сотрудничестве.

Журналист Наталья Шкуренок задала всем участникам Экспертного совета и участникам заседания вопрос о том, с каким чувством должен будет покинуть экспозицию пришедший туда посетитель. Взялся ответить Алексей Кожемякин, не входящий в Экспертный совет, но сотрудник комплекса «Россия — моя история», создатель экспозиции, посвященной Санкт-Петербургу, той самой, где есть о блокаде, но нет ни слова про Большой террор и Левашовскую пустошь, про Ленинградское дело, разгром Музея обороны и блокады в Соляном городке, и постановление Жданова о журналах «Звезда» и «Ленинград», а также о трех днях у Мариинского дворца в августе 1991 года. По мнению Кожемякина, посетитель будущего музея должен пройти «через страдание к возрождению и выйти с позитивным ощущением от свершившегося чуда, с православным очищением», а главным отличием Ленинградской трагедии от трагедии Холокоста является то, что «мы победили».

«Давайте не будем новых мифов создавать», — сказал на это Никита Ломагин. А Нина Попова, директор Музея Анны Ахматовой в Фонтанном доме говорила про то, что пережитое в музее должно быть высоко и очень сильно, «должно быть страдание и его преодоление, что человек должен через это пройти, чтобы потом остаться один на один со своими слезами. Оплакивать ушедших — это и есть великая возможность очищения, и это не только православное переживание, а общечеловеческое». И это общечеловеческое переживание и должно быть, по мнению Нины Поповой, заложено в самой режиссуре, построении будущего современного Музея обороны и блокады Ленинграда. А для нас остается открытым именно этот болезненный и тревожный вопрос — удастся ли в нынешней ситуации в России создать именно такой музей.