В музее-заповеднике «Петергоф» вновь открыт Музей коллекционеров - он переехал из Верхнесадского дома, что на старинной Правленской улице, напротив – в один из Кавалерских домов, где раньше располагался Музей игральных карт.
Часть обширной коллекции игральных карт – за исключением эротических и
политических - ныне временно развернута в Музее семьи Бенуа, а вот
Музей коллекционеров обрел новый постоянный дом. Когда его открывали в
Верхнесадском доме в 2002 году, он был тринадцатым по счету музеем
Петергофа и вместил в себя на условиях неделимости собрания выдающихся российских коллекционеров, которых с «Петергофом» связывали годы не
просто профессиональных, а уже вполне дружеских отношений. Несколько лет назад руководство ГМЗ «Петергоф» приняло решение о реэкспозиции Музея коллекционеров и переезде его. Верхнесадский дом полностью будет занят фондами.
Коллекционеры и их собрания
Иосиф Моисеевич Эзрах (1898-1991), 60 лет собиравший свою коллекцию
русского и западноевропейского фарфора, стекла, табакерок, резного
камня, живописи, сохранивший коллекцию в блокаду, передавал в свое
время большую часть ее (русский фарфор достался Русскому музею)
«Петергофу» с условием – чтобы она была выставлена и издан каталог,
что и было тогда сделано. Собрание Александра Александровича (1902-1983) и Розы Михайловны Тимофеевых (1910-1987), не оставивших
наследников, было передано Розой Михайловной музею уже после смерти
Александра Александровича – передано безо всяких условий. В свое время
директор «Петергофа» Вадим Знаменов вместе с заместителем по науке Ниной Верновой приехали к Тимофеевой, чтобы купить для музея старинные
стулья – все великолепное собрание помещалось в квартире на Петроградской стороне. Вдова коллекционера была тронута, что к ней
приехал сам директор «Петергофа», потом она передала в дар коллекцию
рисунков старых мастеров, а некоторое время спустя составила дарственную о передаче всей коллекции музею – собрания книг, мебели, коллекции советского агитационного фарфора 1918-1923 годов. Снова можно увидеть предметы из собраний москвичек Ирины Евсеевны Каварской и Анастасии Владимировны Усениной – бронзу, мебель, фарфор, стекло.
В обновленном музее – мемориальный зал знаменитого филокартиста
Николая Павловича Шмитта-Фогелевича (1925-2004), который говорил о «бацилле собирательства», жившей в нем с детства. Коллекция
Шмитта-Фогелевича началась с подаренных сестрой и привезенных из
эвакуации в 1946 году восьми открыток с видами довоенного Ленинграда
и книги Ольги Берггольц «Говорит Ленинград» и стала обширным собранием – около ста тысяч экземпляров – открыток о Петербурге, Петрограде, Ленинграде, дополненных краеведческими книгами, вырезками из газет и журналов. Коллекционер в 1998 году стал лауреатом Анциферовской
премии за вклад в современное краеведение.
Первый хранитель
В 2017 году вдова коллекционера Бориса Николаевича Васильева (1924- 2011) передала в «Петергоф» архив Федора Густавовича Беренштама
(1862- 1937) – архитектора и художника, первого хранителя
дворцов-музеев Петергофа в 1918-1924 годах. Этому архиву посвящен
целый зал. В 2018 году будет сто лет, как императорские резиденции
вокруг бывшей имперской столицы стали музеями. Как это происходило,
рассказывает и уникальный архив Беренштама. В Петергофе Беренштаму
удалось спасти и сохранить дворцы и павильоны; восстановить и пустить
в ход фонтаны; зарегистрировать и описать редчайшие рукописи из собрания Марии Медичи. Работая в неотапливаемых помещениях, художник
отморозил руки. Потом он был одним из организаторов библиотечных
курсов в Петергофе и при Государственной публичной библиотеке. В 1919
году он разработал шрифты для «библиотечного письма» и карточек
«подвижных каталогов». С 1924 по 1930 год Федор Беренштам работал в
отделе искусств Публички.
А еще в зале Музея коллекционеров, посвященном Беренштаму, есть
фотография пожилого седовласого человека на фоне кукольного театра
«Гиньоль». Это Беренштам на выставке игрушек в Ленинградском доме
ученых в 1932 году. Сын Берентшама писал, что кукольный театр был
увлечением отца всю жизнь, и началось это в раннем детстве, когда
трехлетнего Федю мама - француженка Каролин Монье, ученица Оффенбаха,
взяла с собой в Париж. И там на Елисейских полях мальчик увидел
спектакль «Гиньоля» с главным артистом – Полишинелем. В пятилетнем
возрасте Федя получил от дедушки из Парижа свой «Гиньоль», он не
просто бережно хранился в семье годами – уже выросший Федор Беренштам показывал спектакли своим детям – вот и рисунок Беренштама, как играют дома кукольный спектакль. Только Полишинеля почему-то унесли чекисты при обыске в Петергофе в 1920 году…Кстати, такой же кукольный театр
«Гиньоль» был привезен из Парижа другому мальчику – цесаревичу
Алексею – и занял место в другой резиденции – в Царском Селе, которая в 1918 году, когда Алексей и его семья будут убиты, тоже, став музеем,
как и Петергоф, распахнет свои двери победившим трудящимся. Тот
«Гиньоль» в 1937 году – году смерти Беренштама и начала Большого
террора – отдадут в театр Образцова. И лишь недавно «Гиньоль» убитого
цесаревича возвратился в Александровский дворец. Беренштаму же повезло умереть своей смертью в Ленинграде 1937 года…
Черное и белое
На открытие Музея коллекционеров в новом помещении приехал Юрий
Сергеевич Варшавский (1931 год рождения) – сын писателя и
коллекционера, автора книг об Эрмитаже Сергея Варшавского, ученый –химик. Юрий Сергеевич 12 лет собирал коллекцию западноевропейского и русского гравированного и литографированного портрета и XVII-XX веков, как сам он рассказывает, занимался этим исключительно в выходные дни, свободные от основной работы. В 2002 году он подписал акт дарения своей коллекции «Петергофу». Варшавский показал пригласительный билет того года - на открытие Верхнесадского дома, когда его коллекция стала частью музея: «Я рад, что коллекция
принадлежит публике». Хранитель гравюры ГМЗ «Петергоф» Мария
Платонова знакома с коллекционером 20 лет, занималась описью коллекции, уже 10 лет готовит выставки из коллекции Варшавского.
Вот и обновленный Музей коллекционеров в Кавалерском доме и
открывается ныне экспозицией из этой коллекции– портретами
христианских священников разных конфессий – тех, кто внес тот или
иной вклад в мировую культуру. Кто-то стал основателем оперного
театра(!) и сам писал либретто, кто-то придумал программу обучения
глухонемых, кто-то был выдающимся химиком.
Журналисты первыми увидели новую экспозицию Музея коллекционеров, для
Юрия Сергеевича была предусмотрена специальная экскурсия, и я говорила
с ним перед тем, как он переступил порог обновленного музея. Я
спросила собирателя, почему именно гравюры. «Одна из выставок гравюр
в Париже в конце XIX века называлась «Черное и белое», - ответил
коллекционер. – И мне кажется, что в этой технике, когда мы имеем дело
только с черным и белым, да еще возникающим на их грани серебристым
оттенком, блеском, отражением света в морщинах лиц, складках одежды,
то именно гравюра обеспечивает наибольший художественный эффект
самыми скупыми средствами».
По сравнению с Верхнесадским домом коллекциям в новых помещениях
просторнее, в стеклянных колоннах доступен глазу со всех сторон
фарфор, публика идет анфиладой от коллекции к коллекции, чтобы
вглядеться в картины первоклассных мастеров – Петрова-Водкина,
Серебряковой, Кустодиева, Остроумовой-Лебедевой, Александра Бенуа и других, чтобы рассмотреть предметы в витринах, мебель, книги. Вещи, хранившиеся в квартирах и коммунальных комнатах людей, для которых страсть собирательства была такой же сильной, как любовь. Вещи молчат, и всегда жаль, что часть их истории – не провенанса, а живой истории, мы никогда не узнаем.
