Можно ли пришить новую голову, почему люди не доверяют психиатрам и могут ли танцы замедлить наступление деменции. Российские психиатры и их коллеги из других стран в НИИ им. Бехтерева обсуждали разные аспекты психического здоровья.
Пересадка головы не за горами
На международную конференцию традиционно пригласили и журналистов – пообщаться с учеными и докторами. Коллег, прежде всего, интересовал вопрос про трансплантацию головы человека. Известно, что первая такая операция должна состояться осенью 2017 года – итальянский нейрохируг Серджио Канаверо готов провести ее российскому программисту Валерию Спиридонову, страдающему спинальной атрофией мышц. Операция пройдет не в России, но что думают по этому поводу российские врачи?
Тарас Скоромец, профессор кафедры неврологии и нейрохирургии медицинского университета имени акад. И. П. Павлова обнадежил журналистов, что «человеку можно голову поменять». Проблема в том, чтобы голова могла управлять телом, на которое ее пересадят. Если удастся это, то тогда речь может идти о величайшем прорыве – и в реабилитации, и в лечении пациентов со спинальной патологией. От этих слов, честно говоря, стало не по себе, ведь в случае успеха в пересадке головы и возможности этой самой головы управлять новым телом, удастся не только помочь больным людям, но и диктаторы смогут жить хоть и не вечно, но достаточно долго – молодых тел для старой головы найдется сколько угодно.
Депрессия предоставлена сама себе
Второй журналистский вопрос психиатрам был традиционным – про депрессию. Ответ тоже был традиционным. Николай Незнанов, доктор медицинских наук, директор НИИ им. В. М. Бехтерева, напомнил, что хроническая тревога и депрессия ведут к гипертонии, ишемической болезни сердца, язве желудка и прочим неприятным вещам, но граждане наши душевным здоровьем по-прежнему практически не занимаются, не очень доверяют врачам – «душеведам», предпочитая походу к психиатру или психотерапевту традиционные посиделки с друзьями и бутылкой. И даже когда случается горе, люди идут чаще в церковь, чем к врачу.
После трагедии над Синаем врачи НИИ им. В. М. Бехтерева дежурили при процессе опознания родственниками останков погибших в теракте. Но вот потом люди, потерявшие близких, и, как мы видим в соцсетях, до сих пор изливающие свое горе в Интернете, к врачам практически не обращались. За это время, как сообщил Незнанов, было лишь два обращения – в одной семье ее глава, ранее лечившийся от алкоголизма, снова сорвался в тяжелый запой, и еще была одна разовая консультация представителя другой пострадавшей семьи.
Но это не значит, что людям не нужна психотерапевтическая или психологическая помощь. «Стигматизация как была, так и остается - обращение к психиатру, психологу рассматривается как проявление общей слабости или неполноценности, - говорит врач. - А у многих до сих пор остается представление о психиатрии как о «безнадежной» медицинской дисциплине, которая призвана лечить тяжелых шизофреников или умалишенных, хотя это далеко не так». К врачующим души, как правило, обращаются люди с высокооплачиваемой работой, трудящиеся в условиях жесткой конкуренции, в целом следящие за своим здоровьем.
Деменции можно корректировать
Третью тему для обсуждения журналистам предложили сами врачи. Проблема старческого слабоумия волнует мировое сообщество давно: жизнь человеческая удлиняется, но прожить десятилетия пожилого возраста хочется в ясном уме и твердой памяти. В Петербурге пожилых людей очень много, средняя продолжительность жизни достигла 79 лет. Но вот каково качество этой жизни? «Настороженности при появлении когнитивных нарушений нет ни у самих пожилых, ни у родственников, ни у врачей, к которым эти люди ходят, - говорит Наталья Залуцкая, ведущий научный сотрудник отделения гериатрической психиатрии НИИ им. В. М. Бехтерева. - Родственники, да и сами пациенты считают, что нормально при сложившихся социальных условиях иметь когнитивные нарушения». То есть путается человек с памятью, начал что-то забывать, иногда близких не узнает – да ну и что, лет-то ему сколько!
«Характерная история для нас - пациенты начинают получать препараты тогда, когда за границей людям в таком состоянии препараты фактически уже отменяют, потому что уже бесполезно, когнитивные функции уже не восстановить, - продолжает врач. – Если в семье живет пожилой человек, то за состоянием его внимания и памяти надо наблюдать, особенно, когда вашему близкому уже исполняется 65 лет, если только возникают проблемы, то не отмахиваться – лет-то ему сколько! – а идти к специалисту».
В ряде стран существуют национальные стратегии по профилактике деменции, поэтому процент страдающих от старческого слабоумия постепенно снижается – все больше пожилых людей бодры и адекватны. Саму деменцию не остановить, препараты могут лишь на несколько лет затормозить ее развитие, а вот профилактика позволит избежать слабоумия в старости. Программы профилактики, прежде всего, разъясняют про факторы риска. В 40-50 лет люди должны знать, что если не лечить артериальную гипертензию, не следить за давлением, то это – существенный риск стать слабоумным в пожилом возрасте. После сорока надо следить за весом – не быть тучным, но и не изводиться диетами: дефицит веса, как и его избыток – тоже фактор риска возникновения деменции. Ну и физическая активность нужна, очень танцы помогают, танцующие люди меньше подвержены тому, чтобы в старости у них затмился разум. Нельзя сбрасывать со счетов интеллектуальную нагрузку – читайте, думайте, а не сидите, тупо уставясь в телевизор.
И для работодателей важно знать – не выгоняйте человека на пенсию, если он хочет работать, да еще и может. Пусть работает, это уменьшит его риск в старости потерять ум. А вам зачтется.
Врачи очень сочувствуют родным пожилых людей, впавших в старческое слабоумие. Такой доли врагу не пожелаешь. И говорят, что родственники очень редко ходят в специальные группы, где учат ухаживать за такими пожилыми родными, потому что просто не до того, родственники сами нуждаются в поддержке, многие вынуждены бросать работу. А тем, кто, бросив работу, сидит с пожилым дементным человеком, государство «помогает» - доплачивает к пенсии пожилого нуждающегося в уходе около полутора тысяч рублей.
Сколько страдающих от старческого слабоумия в Петербурге, толком никто не знает: неврологи ведут свою статистику, психиатры – свою. А тех, кто никак не «охвачен» и тихо угасает дома, никто не считал.
