Истории

Елки у потерявших

Традиции этой новогодней елки уже десять лет. Тех, кто приходит на нее, объединило горе, но это очень светлая встреча – какой вообще и должна быть новогодняя встреча у елки для всех нас – взрослых и детей, всегда ожидающих чуда, ждущих любви и тепла близких.

Это ежегодная елка Региональной общественной организации «Прерванный полет». В этом году исполнилось десять лет с 22 августа 2006 года – дня гибели ТУ 154-М, рейса № 612 Анапа-Петербург, когда погибло 170 человек, из них 50 детей.

 

Марина и Алексей Штейнварги, потерявшие в катастрофе родителей Марины и двоих дочерей - Аню и Машу, Георгий Ефименко, потерявший сына – эти люди создали общественную организацию «Прерванный полёт», помогали и помогают другим родственникам погибших. У Марины и Алексея растут теперь трое детей – сын и две дочки, у Георгия Ефименко дочка пошла в первый класс. Жизнь идет.

 

Ёлка началась с минуты молчания – над всеми нами реяла черноморская трагедия. И все, даже малыши, встали - для людей, переживших потерю близких в авиакатастрофе, эта трагедия отозвалась невыносимой болью.

 

В этот раз детей было меньше, чем на предыдущих елках. Потому что прошло уже десять лет, и те, кто когда-то были совсем малышами, выросли. У них уже вузы, сессия, у них другие интересы.

 

«Старшим скучновато с мелочью, пришли те, у кого появились младшие сестры и братья, - говорит Марина. – Каждая новая рождающаяся семья – это хороший знак, вот недавно вышла замуж одна из наших мам: в катастрофе погиб ее муж, она осталась одна с малышками двойняшками на руках, прошло десять лет, она теперь не одна, а у девушек-дочерей появился маленький братик.

 

Еще одна наша мама вышла замуж – теперь в этой семье пятеро детей, в новом браке родилось трое. Это хорошо, жизнь продолжается, люди нашли в себе силы жить дальше, и очень больно за тех, кто уже в немолодом возрасте потерял близких – детей, внуков и для кого жизнь остановилась в том августе».

 

Марина говорила о том, что всем хочется семьи и тепла. И сама она – удивительно уютная, встретила меня и сразу предложила – пока не начался спектакль для детей – поучаствовать в мастер-классе по скрапбукингу – веночки такие новогодние делать, которые на дверь укрепляют, чтобы украсить дом. На каждой елке у них так – что-то придумывают, что-то делают вместе.

 

Алексей Штейнварг в зале руководил процессом, пообщаться смогли только когда уже все подарки были розданы. Я спрашивала, как идет работа над  новым проектом «Прерванного полета» - создании Книги памяти жертв авиакатастроф Ленинграда – Санкт-Петербурга с 1952 по 2015 год. Оказалось, что самое сложное – найти списки погибших. А еще сложнее – скопировать не являющиеся секретными документы, все они хранятся в Москве, в Российском государственном архиве экономики.

 

Там и все списки погибших, и результаты работы комиссий, расследующих причины катастроф. Алексей рассказал, что самим скопировать – сфотографировать, например, эти документы в архиве не разрешили, попросили сделать заказ – по сорок рублей за страницу. У «Прерванного полета» нет таких денег, они в этом году даже субсидию Смольного впервые не получили. «Прерванный полет» просил помощи у Архивного комитета – чтобы тот запросил документы у Москвы. Ответа не получили.

 

Вчера в Петербурге прошла еще одна елка – в школе в Приморском районе, где директором работает Ирина Захарова, потерявшая единственную дочь в другой трагедии – теракте, убившем А 321 над Синаем в 2015 году. Это была первая елка Благотворительного фонда «Рейс 9268».

 

И над всеми нами в этот день – бессолнечный и тяжелый – витал дух трагедии, новых смертей в небе. Не думать об этом было невозможно, не отключиться ни на минуту. К вечеру хотелось только одного – не читать социальные сети, потому что в этом виртуальном пространстве развивалась другая катастрофа – нравственная, когда  некоторые люди – а их оказалось, увы, немало,  даже в день гибели тех, кто был в разбившемся самолете Минобороны, не молчали, а стали публично выяснять отношения с мертвыми и между собой, глумиться, издеваться, травить друг друга.

 

Лучше бы помолчали.

share
print