Четыре года «нечистых»

Сорок процентов занимаются правозащитной деятельностью, пятнадцать – научной (пример – Центр независимых социологических исследований в Петербурге), еще пятнадцать процентов – экологические, одиннадцать процентов – те, которые консультируют СМИ, помогают информационно и так далее  (пример в Петербурге  - Институт развития прессы).

Восемь процентов – это те, кто наблюдал за выборами, пытаясь максимально сделать их честными. Еще четыре процента – это те, кто оказывал различные виды социально-психологической помощи, правовую помощь, работал с дискриминируемыми группами населения,  примеры -  «Петербургская эгида», консультировавшая женщин в декретных отпусках, чьи права нарушали сплошь и рядом работодатели, и АДЦ  (Антидискриминационный центр) «Мемориал», помогавший цыганским детям и мигрантам. Еще четыре процента организаций занимались гражданским просвещением, то есть разъясняли гражданам их права и обязанности, консультировали бесплатно.

В России, как сообщает руководитель старейшей в Петербурге правозащитной организации «Гражданский контроль» (понятное дело – «иностранного агента») Елена Шахова, всего 60 правозащитных общественных организаций. На всю страну.

Сейчас в России идут 333 судебных процесса, причем лишь треть из них инициирована самими НКО, оспаривающими штрафы и присвоение им статуса «иностранного агента».

Тридцать НКО ликвидировались, подано 28 исков в Европейский суд по правам человека. Государство поимело 20 млн рублей штрафов со всех НКО за то, что они не захотели сами войти в реестр или, когда их «внесли» принудительно, не оформили отчет так, как это полагается «иноагенту».

Нелишне напомнить, что для НКО штраф в 300-500 тысяч рублей – деньги сумасшедшие, поэтому, как правило, кидали клич – и граждане выворачивали собственные карманы, помогая организации. То есть в данном случае государство залезло в карманы своих граждан, что ему делать не впервой.

Совсем недавно «додавили» экологическую организацию «Зеленый мир» в Ленинградской области – Олег  Бодров, ее руководитель, физик, сообщил, что за минувший год работать стало совершенно невозможно – 12 судов, 6 административных дел. Организация самоликвидируется. Будет искать другие формы для работы.

«Зеленый мир» просуществовал четверть века, занимался  в том числе и тем, что на деньги международных фондов (и не скрывал этого никогда) возил представителей разных уровней и разных ветвей власти России по тем местам, где шел процесс закрытия старых  выработавших атомных станций – процесс весьма непростой.

«Нам было важно, чтобы чиновники и руководители увидели этот опыт – в Германии, в США, в Литве, - рассказывает Бодров. –  Шестьдесят процентов АЭС  России работают дольше, чем было запроектировано. Я был и в Чернобыле, и в Фукусиме, я знаю, как важна эта проблема». «Зеленый мир» обвиняют в «препятствовании экспорта ядерных технологий из России».

Анна Шароградская, руководитель Института развития прессы, чья громкая история с задержанием в аэропорту Пулково и изъятием всей личной техники, подозрениями в «экстремизме» обошла мировые СМИ (потом вернули и извинились, даже штраф, наложенный на организацию, в итоге вернули), уверена – «улучшением» и «смягчением» «иноагентского» законодательства заниматься бессмысленно: «Надо бороться за то, чтобы этого закона не было в любом виде по определению, это издевательство над всем гражданским обществом».

Наталия Евдокимова, ответственный секретарь Правозащитного совета Петербурга и член Совета по развитию гражданского общества и правам человека при президенте России, напомнила, как поэтапно мы дошли до жизни такой – до разделения третьего сектора на «чистых и нечистых».

Итак, еще в 2004 году федеральная власть ограничила 12-тью число тех международных организаций-доноров которые могут без налогов и пошлин помогать российским НКО, многие доноры тут же ушли, потому что не могли, согласно своим законам, платить налоги в России. Потом была введена особая форма отчетности для российских НКО, получающих иностранное финансирование, потом было введено понятие СО НКО – социально-ориентированные некоммерческие организации. Чтобы не быть отлученными от бюджетных субсидий, они стараются быть очень лояльными к власти. Лишь мощные благотворительные фонды могут, когда уж совсем зашкаливает, возвысить голос – как правило, в соцсетях или в сетевых ресурсах. Остальные боятся слова сказать.

Потом появились «иностранные агенты» - и вот мы имеем то, что имеем.

Четыре года назад  52 петербургских НКО проявили солидарность с теми, над кем нависла угроза реестра «иноагента» - была подписана резолюция солидарности.

Что теперь? Госорганы с НКО – «иноагентами» больше не работают,  субсидий им не дают, никто из представителей НКО с этим статусом не стал членом Общественной наблюдательной комиссии (ОНК). Некоторые НКО, которые «чистые»,  с «нечистыми» не общаются – боятся. Некоторые -  наоборот, как рассказала Елена Шахова, по-тихому  предоставляют площадки, приглашают от своего имени чиновников на встречи и как-то поддерживают хотя бы морально. Но в целом страх присутствует.

Олег Бодров считает, что третий сектор расколот, да и граждане опасаются – когда собирали на штраф «Зеленому миру», многие денег дать не побоялись, но попросили ни в коем случае не озвучивать их фамилии. Потому что страшно.

«Многие организации все равно будут продолжать работу – как активистские сообщества, - считает Елена Шахова. – В реестр их не внесешь, но это та самая гражданская  активность, которую так боится власть,  и которая может изменить ситуацию».