В Петербурге прошел круглый стол, посвященный вопросу меценатства. Одним из участников дискуссии стал художественный руководитель театра «Алеко» Алексей Козырев. По итогам беседы он дал эксклюзивное интервью MR7.ru.
Насколько остро сегодня в Петербурге стоит проблема меценатства?
Проблема острая. Экономическая ситуация не улучшается, также, к сожалению, не движется вперед законодательство с точки зрения поддержки меценатства. У меня есть целый список людей, которые были бы готовы помочь [учреждениям культуры]. Но люди боятся, они не понимают, как это сделать. Бизнесмены хотят подложить под эту деятельность пункт закона.
Нуждающихся в помощи очень много. Только театров в Петербурге свыше 120. И они умрут, если не будет закона [о меценатстве]. Поэтому да, проблема очень острая.
Чего боятся меценаты?
Кончилось то время, когда сначала Горбачев, потом Ельцин говорили: «Все что не запрещено - то разрешено». Это далеко сейчас не так. И когда проверяющие органы, допустим, налоговая, видят, что у тебя с прибыли деньги перешли неизвестно куда, на счета какой-то организации, то сразу возникает вопрос: не является ли это каким-то злоупотреблением. Люди просто привыкли жить по закону. И перечисление денег в стороннюю организацию является для них не совсем законным. Опять-таки если исходить из логики, что не все незапрещенное разрешено.
Должно быть в законе прописано, что эта помощь является соответствующей всем нормам, определен процент отчислений от прибыли, который позволено расходовать на меценатскую помощь. Чтобы, когда приходит налоговая инспекция, прокуратура, можно было сказать: «Вот я получил прибыль. Я с этой прибыли не превышая заложенный в законе процент, перечислил деньги туда-то. Есть претензии ко мне? Нет!»
Однако вы не очень довольны той формулировкой закона, которую готовится принять Госдума. Почему?
Первая часть закона, которая уже была принята ранее, совсем недавно, - она чисто декларативная. Говорится о том, что меценатам надо оказывать всевозможную поддержку, популяризировать их имена, можно выбивать имена на зданиях, вводится знак «почетный меценат». Вот я бы, к примеру, не хотел разгуливать со знаком «почетный меценат». Все поймут, что это человек богатый, и еще по голове хлопнут.
Сразу же за принятием этой декларативной части говорилось, что за ней последует следующая часть, касающаяся уже финансовой подоплеки. Она начала разрабатываться в мае. Я вхожу в Совет по правам человека при президенте России, несколько раз выступал перед депутатами и сумел вложить в заключение нашей комиссии (в совете есть комиссия по культуре), что документ должен касаться помощи как государственным, так и негосударственным учреждениям культуры. И в результате, может даже не моими усилиями, в законе появились слова, что он распространяется на меценатскую помощь как государственным, так и негосударственным учреждениям. Однако, когда закон был принят, слов о частных культурных учреждениях там уже не было.
К чему это может привести?
Это может привести к тому, что государственные театры и другие организации будут получать дополнительные средства, а негосударственные получать не будут, и конкуренция станет невозможна. К примеру, я художественный руководитель театра «Алеко», у нас 400 мест, аналогичный по количеству мест государственный театр получает 250 млн из бюджета. Я не получаю ни копейки. Как можно будет конкурировать после принятия этого закона, если по нему к этим 250 млн прибавятся миллионы, а может и сотни миллионов меценатской помощи. А мне не будет ничего.
А после принятия первой, декларативной, по вашим словам, части закона, вы почувствовали какой-то приток меценатской помощи? Все же хоть какая-то база появилась.
Нет. Все ждут вторую часть закона. Декларировалось, что закон будет принят осенью. И зачем начинать взаимоотношения меценатов и учреждений культуры, когда на подходе закон, который не только благословит это дело юридически, но и даст льготы, чтобы эта помощь была бы не совсем в минус.
И все же меценатская помощь оказывалась в России еще до принятия соответствующего закона – как строились эти взаимоотношения ранее? Ведь уже давно на афишах Эрмитажа или Мариинского театра мы видим упоминание спонсорской помощи.
За счет того, что компании получают удовлетворение от работы в крупных проектах. И Мариинскому театру, и Эрмитажу, которые работают на высочайшем уровне, зачастую помогают личные взаимоотношения. Михаила Борисовича Пиотровского знают все. У него добрые отношения с бизнесменами. Личные контакты много значат. Затем есть толчки со стороны власти. Ты в городе обоснуешься – вот будь добр помоги. Когда же к этой помощи выйдет закон [в нынешней редакции], то очередь из желающих вложить деньги в Эрмитаж и еще прославиться, вложить в Мариинский театр и засветиться вырастет. Тогда частным культурным учреждениям просто будет бороться бесполезно. Останется закрываться.
