Болот Байрышев: На Алтае говорят, кайчи и шаман старались не встречаться

«МР»: Болот, вы признанный мастер горлового пения, заслуженный артист Республики Горный Алтай и Российской Федерации, никогда не скрывали, что у вас нет музыкального образования. А как же вы пришли в музыку и на сцену?

Болот Байрышев: Я всегда хотел быть артистом. В моей семье все играли и пели, но учиться возможности не было. Родители были чабанами, скотниками. Колхоз, пятилетний план надо было выполнять по шерсти, ягнятам. Все лето они проводили в горах на стоянке, в 5-10 километрах от нашей деревни. Мы, дети, приходили к ним в субботу: покушал, бери в руки лопату и в кошару. Работали день и ночь, не успевали даже поговорить. В понедельник в 4-5 утра на лошадей и в деревню, переоделись и в школу. А там сидишь на уроках и засыпаешь. Мой дядя-тракторист сломал ногу в конце 60-х, а в деревне, сами понимаете, какая медицина, и он остался инвалидом. Сидел дома, играл, пел – я его слушал. Когда дядя уходил, я потихоньку брал его топшуур (двухструнный щипковый инструмент. — Авт.) и пытался играть что-то. Бабушка как увидит – отбирала: нельзя, вдруг сломаешь! Так сам и научился играть и на топшууре, и на флейте-шооре, и горловому пению. Потом уже, став артистом, приезжал и сознательно перенимал у дяди приемы и мелодии.

То есть музыкальное образование оказалось не нужно?

Вообще-то я пытался учиться. После тракторного ПТУ меня послали в Барнаул в музучилище. Жилья нет, еды нет, тяжело – я ушел через два месяца и записался в армию добровольно. Там самостоятельно научился играть на трубе. Потом поучился в Абаканском музыкальном училище, но тоже бросил. И в ансамбль «Алтай» в 86-м году меня взяли из самодеятельности без образования — уникальный случай. А теперь я не жалею, наоборот: у меня больше свободы.

Когда сотрудничали с другими музыкантами, например, с Джо Завинулом, основателем группы Whether Report, незнание музыкальной грамоты не мешало?

Если честно, я и не знал про него. Откуда? Парень с гор, из тайги с трактористским образованием, я такой музыкой не интересовался. В 94-м году в Кракове был джазовый фестиваль в соляной шахте под землей, на глубине 120 метров. Выступала группа Джо Завинула, потом я сольно. После выступления Завинул подошел и через переводчика сказал, что эти звуки всю жизнь ищет на синтезаторе, а я извлекаю их живьем. И тут же пригласил в декабре в Рим. Он выбрал песню «Пазырык», сделал свою аранжировку и прислал на аудио-кассете. Я выучил. Вышел на концерте, запел… Песню играли в «ре», а я запел совсем в другой тональности.

И как вышли из положения?

У Завинула такие музыканты – асы, они легко справились. Но я был очень зажат, еще бы, с такими мэтрами петь, с непривычными ритмами. Завинул это услышал и сказал: «Болот, пой как у себя в горах, как хочешь, а мы подстроимся». Он дал мне свободу, и все получилось. С тех пор еще не раз звал на свои концерты. Сейчас я сотрудничаю с японцами: больше десяти лет каждый год езжу к ним. Есть такая группа – АЯ, «Алтай-Япония»: там я, один японец играет на этнических барабанах самых разных, второй – на терменвоксе. Нам и репетировать не надо, терменвокс издает такие космические звуки, что сам запоешь. И все прекрасно сливается. Так же с группой «ЯТ-ХА»: мы много раз встречались на одной сцене и любим джемовать вместе без всякой подготовки. Мне нравится импровизировать.

А в алтайском эпосе кай, который вы исполняете, есть место импровизации?

Настоящие кайчи-сказители исполняли наши героические эпосы по несколько ночей подряд. Там 4-5 тысяч слов, но они не заучивали их наизусть. Они знали опорные точки сюжета и импровизировали в стихотворной форме: как богатырь арканит лошадь, как он надевает доспехи — это по 2-3 страницы текста (сейчас эпосы записаны и изданы в 17-ти томах. — Авт.). Очень красивые стихи, которые трудно поддаются переводу. Я не кайчи, я артист, исполняю отрывки из одного эпоса о девушке-богатыре в концертных программах.

А настоящих кайчи вы знаете? И чем они отличаются от шаманов?

На Алтае говорят, сказитель и шаман старались не встречаться. Они из разных миров. Но я знал Григория Калкина, нашего знаменитого кайчи, у него был и шаманский дар. Он мог менять души людей: кто болеет и умирает — оживал, а кто должен был жить — умирал. Говорят, так умерла и мамина близкая родственница, и это сделал Калкин. Когда я был маленький, на летнюю стоянку нашу как-то приехал старик, вечером что-то пел непонятное — это был Калкин, и так я впервые услышал горловое пение. Когда я повзрослел, мы встречались. Он жил в соседней деревне, я к нему ездил, привозил друзей из Европы, он давал советы, кому-то говорил про его будущее.

А вам что-нибудь говорил?

Да. Мне он сказал: «Сынок, твой кай будет долго звучать».

Этнический фестиваль «Музыки мира», Шереметевский дворец – Музей музыки, 27-28 августа 2016. Подробная программа — на сайте музея.