Актер Александринского театра Валерий Степанов играет в документальном спектакле «НеПРИКАСАЕМЫЕ» питерского бездомного, в чем-то Рогожина наших дней, жесткого, резкого, влюбленного и видевшего Бога. Не только о роли — о вере и милосердии, выборе и желании просто так что-то сделать для другого — в интервью «МР».
Реальные истории питерских бездомных «вживую» и в исполнении актеров — на очередном показе «НеПРИКАСАЕМЫХ» на фестивале «Точка доступа»: 27 июля в дворе Феодоровского собора на Миргородской ул. Билеты на сайте radario.ru. Фото: Марина Броневич.
«МР»: Почему вы участвуете в этом проекте?
Валерий Степанов: Режиссер Михаил Патласов предложил поучаствовать в спектакле про «Ночлежку». Я сразу согласился — мне проект «Ночлежки» очень симпатичен. Прекрасно, что есть группа добровольцев, которые организовали такое место, где бездомные могут спать. Причем, «Ночлежкой» могут пользоваться только трезвые бездомные. В этом есть профилактическая и гуманистическая идея. Привлечь внимание к проблеме бездомных посредством спектакля — это хорошо. Всё в надежде на то, что государство как-то примет в этом участие, обратит внимание на бездомных.
Мне нравится проект, нравятся люди, которые им занимаются. Это тоже своего рода волонтеры.
Мы это делаем не за деньги. Просто в силу какой-то нашей гражданской позиции. Для нас это театрально-социальный акт.
Мне нравится и моя роль. Когда Михаил рассказал про моего персонажа, я послушал интервью с ним, мне этот человек очень понравился. Понравилось, как он формулирует свои мысли, какими категориями, суждениями живет. Он говорит, как персонаж Достоевского. У него проскальзывают словечки от каких-то жаргонных, типа, «пью как конь», до каких-то глубочайших философских мыслей о жизни и смерти. Огромный диапазон. Сам этот человек хороший драматургический материал.
Кто он по профессии, как оказался на улице, где сейчас живет?
Он из детдомовских. Много где скитался, работал, но нигде, насколько я понимаю, не учился. Бездомность для него закончилась в тот момент, когда он стал заниматься «Ночлежкой», помогать другим бездомным. По крайнее мере, внутренняя бездомность точно на этом закончилась. Когда он сам начал прилагать усилия, чтобы помогать другим бездомным. Я думаю, это такой сознательный переворот в нем он случился. Хотя в его истории видно, что у несколько таких переворотов случилось. Сейчас взял квартиру в ипотеку, где-то работает…
Я с ним лично не знаком. Насколько я понял, он очень закрытый человек, не захотел афишировать свое участие в проекте. Он и на спектакль отказался прийти. Я думаю, у него есть какой-то барьер. И я этот барьер его рушить не хочу. Раз он так решил. Если бы я с ним встретился, моя роль превратилась бы в наблюдение за ним. А мне интересны не внешние какие-то его проявления, а внутренние. Интересный товарищ. Его интересно играть. Интересно понять, как он думает. «Ну, да, один раз было. И что ты меня осуждаешь или нет? Принимаешь ты меня таким, какой я есть или нет?», — есть такой подтекст. Видно, что у него на счет себя, своего характера, своей жизни никаких иллюзий. Но при этом он смело сознается как в хорошем, так и в плохом, безо всякого позерства.
Персонаж очень необычный, брутальный, жестокий и при этом лиричный, с любовной историей.
Да, как тот же Рогожин у Достоевского. И это живой, реальный человек. Он таков. Поразительно, какими категориями он апеллирует. Например, когда признается, что забухал еще сильнее, и ему привиделась Богородица. По его словам,
«она ничего не говорила, просто смотрела на меня и плакала. А может и не Богородица это была, но я так думаю».
В этот нет никакого проповедничества. Определенно, это верующий человек, которому являлись христианские образы, когда ему было очень плохо. Можно назвать это белой горячкой, галлюцинациями.
«Белочкой», как сам он про это говорит.
Да, как угодно. Но сам факт этих видений, которые до него видели множество людей, святых и грешных, это, на мой взгляд, совершенно замечательно. Благодаря знакомству с этим человеком я в очередной раз задумался над вопросами веры.
Для меня этот человек доказательство живой веры, которую он в себе держит. И она его держит.
Если бы он не верил, может быть, уже где-нибудь скончался. Как это случилось со многими бездомными в его окружении. Там, мало кому удается выжить. По его словам, человеку лет пять достаточно для того, чтобы он превратился в 90-летнего старика. Смерть там всегда ходит где-то рядом.
А тут Господь помогает, так это я понимаю. И этим он опять, в очередной раз для меня перекликается с Достоевским. Как в том же случае, когда они шли сдавать украденный унитаз, а ему привился образ Николая Чудотворца на здании бывшей церкви, на которой раньше иконы висели. Она сейчас не висит, но он ее видит. Он очень необычные вещи видит. Понятно, можно верить или верить в то, что он это реально видел. Но любопытен сам факт таких видений в его сознании, как он это воспринимает, трактует, оценивает и чувствует.
Мне это кажется очень красиво. В высшем понимании слова «красота». В понимании той красоты, которая должна спасти мир.
Опять же возвращаясь к Достоевскому.
Очень романтична история его знакомства с бездомной девушкой: «Девушку не хотел рисовать, она как-то сама нарисовалась»
Он рассказывал, что рисовал образ Иисуса, потом девушку… И вскоре они действительно встретились в «Ночлежке». Она думала, что он там какой-то начальник, он — что она безумная волонтерша. «Нарисовалась», как воплотилась, пришла в реальности.
Если бы не эта любовь, он бы выкарабкался, как вы думаете?
Не знаю. Мне кажется, он выкарабкиваться начал до появления девушки в его жизни. Может, это наоборот, такой ему был подарок за то, что он приложил какие-то усилия. У нас же всегда есть выбор: сделать хорошее или не сделать. Сделать плохое, или не сделать.И когда вдруг в какой-то момент, он решил не сделать плохое — не напиваться или еще там что-то такое — ему сразу за это подарок. Конечно, это могло бы как угодно. Но можно и так понимать.
Но они действительно вцепились друг в друга и идут вместе, преодолевая проблему бездомности и много чего еще. По правде сказать, парочка не самая легкая. Но они хотят делать что-то друг для друга, для других, для того, кто рядом. Это прекрасное чувство — не для себя. Дай Бог всем когда-то к этому прийти.
Что-то миссионерское есть в этом желании.
Конечно. «Ночлежка» это как раз миссионерская тема. И «НеПРИКАСАЕМЫЕ» тоже. Для меня проект «НеПРИКАСАЕМЫЕ», как для волонтеров проект «Ночлежка». Способ хоть как-то поучаствовать, теми инструментами, которыми я владею. Не только принести еду. Мы возили с женой продукты в «Ночлежку» задолго до участия в спектакле. Началось с того, что как-то в канун Нового года посмотрели, что какие там продукты нужны, и принесли три огромных пакета. А в «Ночлежке» в это время бездомные разгружали какую-то машину. Мы заходим, а у нас в руках пакеты, похожие на те, что были в машине. Бездомный подумал, что мы их из машины вытащили, начинает хватать: «Отдайте, отдайте! Вы чего? Отдайте!» Я ему, успокойтесь, молодой человек, что случилось? «А чего вы хватаете?» Это я с собой сюда принес. «Витя, это он с собой сюда принес?». Начинают что-то между собой выяснять. Мы зашли, пакеты оставили…
Мы хотели сделать добро, типа акции, а тут такой щелчок, не зазнавайся.
И это была лучшая награда, чем, если бы мы шли, гордо подняв нос, что мы сделали доброе дело. Мы поняли, насколько мы ущербные люди. Бездомный хватается за пакет, у меня мгновенная реакция — в ответ сразу нахамить. Ага, как же так, пришел с добром и что думал, тебя тут встретят и спасибо кинутся говорить? А тут озлобленные люди, которые несколько дней не пьют. У них страшное состояние. Раздраженные. Это как с человеком в приступе эпилепсии. Тоже неприятно в чувство приводить, из него льется жидкость, и надо в это время в рот засунуть пальцы, чтобы он не захлебнулся. Это неприятно. Но это доброе дело.
Многих на втором показе удивил артист, ушедший со словами, чего бомжей жалеть, меня пожалейте — как жить молодой семье с маленьким ребенком на зарплату актера.
Форма спектакля предполагает открытый диалог, мы выходим и обращаемся к людям. Каждый может встать и высказаться.
А по сути сказанного?
Здравое зерно, конечно, в этом есть, но
если мы в каждом нашем поступке будем руководствоваться здравым смыслом, то у нас на милосердие не останется ни грамма души. Вот и все.
Некоторые вещи надо делать просто так. Как с теми мешками, с которыми мы пришли с женой в «Ночлежку». Не за спасибо, а просто так. Чтобы кучка несчастных людей, может быть, умерла не завтра, а послезавтра. Может быть, он за этот день что-то успеет сделать, что-то понять.
И не думать, что тебе тоже плохо, нет денег и т.д.?
Мы об этом думаем постоянно. Я хочу хотя бы во время этого спектакля про это не думать.
Я хочу во время этого спектакля постараться думать о том, что плохо не мне, а кому то еще. И кому-то еще хуже.
Да, все находятся в каком-то уязвленном состоянии, у каждого есть какая-то боль своя. Но если так к этому относится — у них все было, они все потеряли… Но на самом деле чего только в жизни не бывает, какие-то не случаются ухищрения, чтобы человек споткнулся. И надо просто помочь тому, кто упал, помочь встать. Конечно, можно пройти мимо — он же сам упал, сам нажрался, споткнулся, сам под ноги не смотрел. Если его поднимать, я спину себе сорву. Многие с такой жизненной позицией живут. И не мучаются никакими угрызениями совести. Я бы мучился, поэтому стараюсь, когда человек шлепнется на улице, стараюсь ему помочь. Вот и все. К сожалению, упавшим по жизни у меня нет материальной возможности помогать. Я нашел возможность помогать посредством этого спектакля. Я верю, что это как-то, да поможет.
