Арнольд Шварценеггер: «Победитель всегда поднимается»

Насколько вы полны энтузиазма?

В кино, в бизнесе, в политике, везде — я стремился к цели. Я был очень увлечен, потому что я точно понимал, куда я двигаюсь. Однажды, когда я снимался в одной из сцен фильма, лазил по горам и должен был ползти на локтях и коленях,  режиссер подошел ко мне после 10 дублей, увидел, что у меня кровь течет из колен и из рук, но он сказал: «Извини, ты не мог бы еще один дубль сделать?» Я сказал: конечно, нет проблем, я могу сделать столько дублей, сколько вы скажете, потому что я не чувствую боль, я не чувствую, что у меня кровоточат локти и колени, потому что я представляю себе, как красиво эта сцена будет выглядеть в фильме. Я знал, что боль временна, а картина останется на века. И я хотел сделать все, что угодно, чтобы достичь этой цели. Найдите свою цель. И следуйте за ней.

Немногие люди знают, что вы стали миллионером еще до начала голливудской карьеры…

Да, так и есть, для меня было очень важно. Моя первая инвестиция в США — в недвижимость. Я заработал свой первый миллион долларов еще до начала съемок в Голливуде. Я хотел сниматься в кино не потому, что мне нужно было заработать деньги, я хотел сниматься в кино, потому что хотел играть главные роли. Я хотел построить актерскую карьеру, а не просто заработать деньги.  Я мог себе это позволить, потому что был независимым с финансовой точки зрения. Я хотел не просто показывать мышцы, я хотел достичь чего-то больше, как актер. Я хотел, чтобы мое имя было написано на афишах: “Шварценеггер – Терминатор”, а не “Терминатор - Шварценеггер”. Сначала - Шварценеггер.

Я хотел сниматься в кино не потому, что мне нужно было заработать деньги, я хотел сниматься в кино, потому что хотел играть главные роли. Я хотел построить актерскую карьеру, а не просто заработать деньги.  Я мог себе это позволить, потому что был независимым с финансовой точки зрения. Я хотел не просто показывать мышцы, я хотел достичь чего-то больше, как актер.

Когда я пошел в шоу-бизнес и стал общаться с продюсерами, они мне смеялись в лицо: “Да ты посмотри на свое тело, оно у тебя слишком развито, ты такой накачанный. Фильмы про Геракла уже сняли 20 лет назад. Сейчас нужны новые типажи, новые лица. Аль Пачино, Вуди Аллен - вот новые секс-символы. Так что даже не пытайся. Еще и твой акцент. Ты думаешь, американцам доставляет удовольствие слушать, что ты говоришь с акцентом? Никто в Америке с акцентом никогда не стал великим человеком. И фамилия твоя – Шварц…что это такое? Шварцшницель?” И они мне говорили: “да ладно тебе, Арнольд, мы любим тебя, ты хороший парень, но забудь ты об этом обо всем. Оставь свои мечты. Открой тренажерный зал, сеть спортивных клубов, какую-нибудь спортивную пищу рекламируй. Или хочешь сняться борцом? ”. Тем не менее, я продолжал работать. Я занимался английским, работал над голосом, интонацией, брал уроки актерского мастерства. Мне было очень трудно избавиться от австрийского акцента, но я занимался вновь и вновь, снова и снова. И все-таки я снялся в фильме «Геракл в Нью-Йорке». Конечно, дрянной фильм, но тем не менее, это был важный шаг. Теперь люди меня узнавали. И я понимал, что я двигаюсь в правильном направлении. И в итоге я совершил прорыв.

Они мне говорили: “да ладно тебе, Арнольд, мы любим тебя, ты хороший парень, но забудь ты об этом обо всем. Оставь свои мечты. Открой тренажерный зал, сеть спортивных клубов, какую-нибудь спортивную пищу рекламируй. Или хочешь сняться борцом? ”. Тем не менее, я продолжал работать. Я занимался английским, работал над голосом, интонацией, брал уроки актерского мастерства.

Мои мускулы, которые всегда считали моей проблемой, в итоге они стали моим главным достоинством. То же самое случилось в «Терминаторе» -  это был один из лучших фильмов в истории. Джеймс Кэмерон сказал, что реплика «I’ll be back» стала самой известной, потому что я говорю, как машина, как киборг. Я не думаю, что мой голос какой-то металлический, или похож на голос машины, но в любом случае, если бы не мой акцент, то я бы не выглядел так колоритно.

У меня возникает ощущение, что вы не стремитесь к безопасности. И в вашей книге написано: забудьте план Б. если плана Б нет, то придется сделать так, чтобы план А сработал.

Правильно, так и есть. Очень часто люди говорят: ну, если сейчас не получится здесь, то у меня есть запасной план, у меня есть план на случай ошибки. Я не думаю, что этот план имеет смысл. Единственный способ — это работать, не покладая рук и не работать в безопасной зоне. Я никогда не верил в эти зоны безопасности. Если вы ползете по скале, вы знаете — если вы упадете, вы разобьетесь. Поэтому работайте на всю катушку, делайте все, чтобы не упасть. И я хочу, чтобы вы поняли — я не говорю, что это рецепт для всех и каждого, это не какая-то панацея. Наверное, многим людям нравится, чтобы был план Б. Но я лучше работаю без каких-либо систем поддержки и безопасности.

Очень часто люди говорят: ну, если сейчас не получится здесь, то у меня есть запасной план, у меня есть план на случай ошибки. Я не думаю, что этот план имеет смысл. Единственный способ — это работать, не покладая рук и не работать в безопасной зоне. Я никогда не верил в эти зоны безопасности. Если вы ползете по скале, вы знаете — если вы упадете, вы разобьетесь. Поэтому работайте на всю катушку, делайте все, чтобы не упасть

Все, что я делаю, я делаю с энтузиазмом, я наслаждаюсь самим процессом, я не просто хочу достичь вершины, я хочу насладиться самим восхождением. И зачастую может получиться так, что вы провалитесь, но разница между победителем и проигравшим заключается в том, что победитель всегда поднимается. Он совершает ошибки, но он поднимается, стряхивает грязь и идет дальше.

А удача сыграла какую-то роль в вашей истории?

Да, конечно, временами удача была очень важна. Но помните, что удача сама по себе ни к чему не приведет. Очень важно, чтобы у вас был талант и чтобы вы были трудолюбивы.

Я хотел войти в число самых успешных актеров. И я помню, когда снимался фильм «Супермен», это был еще один прорыв. И я говорил: вот, у меня теперь есть еще одна цель, новый гонорар. Но я не говорил, что хочу 10 миллионов долларов за один фильм, потому что это была бы какая-то гонка между мной и Сталлоне. В 80-х годах он всегда был на передних позициях, снимался в «Рокки», в «Рэмбо». Я за ним гнался по пятам, и в конце концов, я догнал его. Я с ним соревновался в гонорарах, это было несколько глупо, мы соревновались, кто убивает больше людей в кино, кто убивает больше людей каким-то необычным образом, у кого больше мышцы, у кого больше оружие. Потом мы уже с ним подружились, вспоминали все это и смеялись, но была очень напористая, очень тяжелая конкуренция.

Да, я думаю, многие в этом зале помнят сцену, когда вы сравнивали мышцы.

Да, и он то же самое делал, да. Вот такая конкуренция.

«Близнецы» был один из самых успешных ваших фильмов. Гонорар составил 35 миллионов долларов.

Да, и даже больше намного, но это неважно. Я хотел сниматься в комедии, но я понимал, что студии со мной хотели снимать боевики. Я хотел сниматься у Айвена Райтмана, режиссер он чудесный, в «Близнецах», но кинокомпания колебалась, они сравнивали гонорары, зарплаты, сомневались. И я им сказал: ну ладно, ребята, я не нищий, если вас беспокоит только зарплата, давайте мы согласимся на 40 %. Вы даете мне 40 % прибыли, компания получает остальное. И они согласились и подписали договор. Но в итоге они пожалели о нем, потому что мы на самом деле поставили их в неудобное положение. И мы с женой вспоминали об этом.

Есть фотографии с вами в интернете, где вы танцуете со Сталлоне. Что же там на самом деле происходит?

Мы не хотели вам рассказывать об этом, у нас там непросто все. До того момента, это был 1992 год, если я не ошибаюсь, мы участвовали в фестивале. И мы до того момента были врагами, как я уже говорил. Мы хотели побить друг друга в плане конкуренции, соперничества. А затем мы решили, что хотим вместе вести бизнес —  «Планету Голливуд», пусть это нам объединит. Мы хорошо отметили начало этого проекта, и мы смогли наконец спокойно, дружелюбно говорить друг с другом. Я сказал: давай покажем всем, как мы сейчас хорошо общаемся! Вот тогда и была снята та фотография снята. Мы танцевали вальс. Я, конечно, вел в танце. И пресса была все в шоке, они не понимали, что случилось, эти ребята соперничали, а теперь вот они танцуют вместе вальс. Это что-то необычное.

Обычно, когда люди видят вас, когда вы делаете что-то экстраординарное, вас начинают критиковать — как вы справляетесь с этим?

Ой, вы знаете, всем не угодить. И нужно быть толстокожим. Если вы хотите, чтобы вас все любили и никто не критиковал, тогда нужно ничего не делать. 20% людей не любят свою маму, поэтому нет ничего удивительного в том, что они не любят и других людей. Понятно, что всем мил не будешь, со всеми не подружишься, но важно, чтобы вы сами видели себя, понимали, кем вы хотите стать в будущем, и двигались к этому. Все время кто-то что-то будет говорить за вашей спиной, но обращать внимание на это не нужно.

Нужно быть толстокожим. Если вы хотите, чтобы вас все любили и никто не критиковал, тогда нужно ничего не делать. 20% людей не любят свою маму, поэтому нет ничего удивительного в том, что они не любят и других людей. Понятно, что всем мил не будешь, со всеми не подружишься, но важно, чтобы вы сами видели себя, понимали, кем вы хотите стать в будущем, и двигались к этому.

Чего бы боитесь больше всего?

Самого страха. Я боюсь самого страха. Я не могу сказать, что я постоянно справляюсь с какими-то страхами, о чем-то переживаю. Конечно, упасть можно только на землю. Глубже не упадешь. И поэтому я не могу сказать, что я очень сильно какие-то страхи переживаю.

Вы опять сыграли Терминатора?

Было необычным вновь сняться в роли Терминатора. Фильм будет очень интересным, будут необычные повороты, и история будет очень интересной — надеюсь, что вам понравится.

Вы вернетесь?

I’ll be back.