Родителям избитого Севастьянова запретили жаловаться

Трудно бороться из тюрьмы за свои права, а практически вся правоохранительная машина сейчас работает на то, чтобы тюрьма сменилась колонией, откуда добиваться правды будет еще сложнее.

 21-летнего Антона Севастьянова 1 июня задержали за грабеж – выхватил у женщины сумку с банкой огурцов. В 16-й отдел полиции парень вошел на своих ногах, а уехал на «скорой» в Елизаветинскую больницу. Дома он больше не был: из больницы его отвезли в «Кресты». Приемные родители Антона – Елена Молчанова и Сурен Тахтаджян – говорят, что следствие само путается, пытаясь выгородить правоохранителей. Сначала появляется версия, что побои были нанесены правомерно: якобы Антон пытался напасть на сотрудника полиции, и тому пришлось защищаться. Потом – что Антона избили неизвестные лица, еще до приезда в отдел. Версии противоречат друг другу, так что если бы их излагал простой смертный, его бы давно осудили. Но полицейские пока не стали обвиняемыми. Уголовное дело возбуждено по статье 111, трактуется как избиение неизвестными, а если бы следствие согласилось, что избили – полицейские, то в деле фигурировала бы совсем иная статья: 286-я.

Про ограбление

Севастьянов совсем не пай-мальчик. Он имел условную судимость за кражу. Помимо июньского грабежа в отношении гражданки Колесниковой, ему вменяется также и кража, и еще один грабеж. Полиция вообще постаралась и накопала на парня еще несколько эпизодов, так что если обвинение в грабеже отпадет, что-то да останется. Например, был случай с угоном скутера. Полиция возбудила дело о краже, готовилась предъявить Антону и это обвинение, но потом хозяйка скутера сама заявила, что никто его не крал.

Сумку с огурцами, отнятую у Колесниковой, полицейские нашли в подъезде. Во дворе, соседнем с тем, где произошло ограбление. И в том же подъезде тусовался с друзьями Антон Севастьянов. «Грабитель забежал в соседний подъезд, распотрошил сумку, бросил ее и убежал. Это все естественно. А полиция думает, что налетчик, то есть Антон, продолжал сидеть там же рядом, с добычей, и ждать, пока его схватят. Ну где логика?» - говорит Елена Молчанова. Правда, Антона по одежде опознала потерпевшая. Сказала, что злодей был одет в футболку и кроссовки, но неправильно назвала цвет...

В общем, единственный эпизод, который Антон признает, был «грабеж» - когда Антон с компанией сняли с прохожего очки. Любимое занятие гопников – приставать к очкарикам. Подсудимого характеризует плохо – но все-таки надо судить человека не за то, что он гопник, а за конкретные преступления.

Все свое детство Антон провел в интернате. В приемную семью его взяли всего за год до совершеннолетия. В интернате, говорят новые родители, учат только одному – воровать.

Про избиение

«Сотрудник по фамилии У... толкнул меня на пол и выкинул за пределы дежурной части. Антона, почти без сознания, заволокли в камеру для административно задержанных. Придя в себя, видимо, в состоянии шока, он выскакивает оттуда, но  У… изо всех сил швыряет парня головой об угол стены, тот катается по полу, кричит не своим голосом от боли, тогда гуманный офицер встает ему ботинками на позвоночник в районе поясницы. Потом его отправили в камеру, а туда зашли те же герои-полицейские и принялись его избивать ногами в живот, пока парень не начал захлебываться черной кровью из разорванного кишечника, попросту, умирать. Испугавшись, гуманисты вызвали "скорую". Приехал врач, диагностировал перитонит…» Елена Молчанова без опаски называет фамилии истязателей. Называла их и следователю. Своими глазами видела видеозапись избиения. Конечно, оперативники знали, где у них в дежурной части висит камера и, избивая задержанного, старались не попасть под объектив. Но один эпизод – где У. встал Антону ногами на живот, все-таки записался.

«Ваши доводы о противоправных действиях сотрудников 16 отдела полиции не нашли своего объективного подтверждения, - заявили в прокуратуре Елене Молчановой и тут же добавили: - К Севастьянову применялась физическая сила с целью подавить его сопротивление законным требованиям сотрудников полиции, а также при попытке покинуть помещение дежурной части». Но закон о полиции это позволяет, тем более, что спецсредства к Антону не применялись.

Говорят, полиция и следствие во время допросов ловят преступников на противоречиях. При этом сами они в этих противоречиях путаются, как муха в паутине, но не обращают на это внимания.

Парень был избит? Да, но только лишь потому, что пытался выйти из дежурной части. («Когда меня прогнали из полиции, он бросился за мной с криком: не уходи! Вот и весь его побег», - говорит Молчанова).

Он получил смертельно опасную травму живота? Да, это подтверждают медики.

В отделение полиции он пришел здоровым? Да, только нос был расквашен – при задержании. На осмотр носа выезжал врач по «скорой», спустя несколько часов его же вызвали на перитонит.

Вывод прокуратуры: был избит до полусмерти, но это – в правовых рамках. Впрочем, в ответе прокуратуры вообще сказано: телефонограммы из медучреждений к ним не поступали, значит, и избиения не было. Получив такой ответ, Молчановы долго пребывали в шоке. Потом продолжили переписку, но им оперативно заявили: нехорошо злоупотреблять своим правом на общение; больше на ваши письма мы отвечать не будем…

Позиция полиции также известна. Она проявляется в судебном иске к журналистам, рассказавшим об этой истории,  в ответах Главка на все родительские жалобы. «Действия сотрудников полиции были признаны обоснованными, в связи с чем уже вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. В связи с тем, что в ваших обращениях на действия сотрудников 16-го отдела сождержатся сведения, не соответствующие действительности и порочащие честь, достоинство и деловую репутацию сотрудников ГУВД, правовым управлением ГУ МВД было подано исковое заявление...» Тем не менее накануне суд отказал МВД в иске к  журналистам по делу об оскорблении чести, достоинства и деловой репутации полиции. Составлению иска в суд не помешал даже тот факт, что в деле фигурирует видеозапись избиения, причем очень жестокого. Эта запись – ключевое звено в процессе. Сейчас она представлена в материалах второго уголовного дела.

P.S. Добавим, что претензии полиции к Антону были продиктованы не только его беспутным поведением. По словам родителей, Антон случайно оказался на поле брани между двумя территориальными отделами полиции: 30-м и 16-м. В частности, он, говорят, участвовал вместе с «тридцатыми» в контрольной закупке наркотиков у местной наркодилерши (она живет в доме, соседнем с тем, где произошло ограбление). В свою очередь дилерша была у коллег из 16-го кем-то вроде агента и понятно, что полиция вступилась за «даму».