Снос хрущевок в Петербурге неизбежен

Спальные районы как проблема

Едва ли можно найти петербуржца, которому массовая жилая застройка нравится сильнее исторического центра. «Спальники» – это агрессивная гомогенная среда: линейки окон и балконов давят на человека психологически. Гигантские санитарные разрывы между домами, как следствие – неблагоустроенные дворы и проблемы с пешеходной доступностью объектов перовой необходимости. Трудности с въездом и выездом...

В основе нарастающего кома проблем спальных районов – панельные «хрущевки», не только неудобные, но и ветхие. Что делать с ними, специалисты не знают.

– Минусы кварталов 1960-х годов очевидны и специалистам, и горожанам, – говорит архитектор Марина Лапшина. – В этих проектах попрано самое главное – среда обитания. Архитектор должен думать, как человек живет, начиная с квартиры, как он выходит в коридор, на лестницу, на детскую площадку. Это ничего не решалось, население почувствовало отчужденность.

– Рано или поздно хрущевки придется ломать, – пророчит архитектор Михаил Мамошин. – Там неоцинкованные закладные детали, иначе будет обвал.

Недостатки «хрущевок» в Ленинграде удалось скрасить блестящим, по мнению архитектора, Генпланом.

Архитектор должен думать, как человек живет, начиная с квартиры, как он выходит в коридор, на лестницу, на детскую площадку. 

«Брежневки» 1970-х, в свою очередь, выгодно отличаются разнообразием, после хрущевской борьбы с излишествами снова применялся декор.

– Советскую архитектуру спальных районов не нужно мазать одним миром, – комментирует архитектор Владимир Григорьев. – Архитектура Наума Матусевича (автор «корабля» на проспекте Ветеранов – «МР») отличается от архитектуры Ильи Кускова (автор экспериментального жилого дома на Белградской, 8). Каждый из них умудрялся на одном планировочном материале, насколько позволял тогдашний строительно-имущественный комплекс, создавать разные дома.

– Здания 1970-80-х годов гораздо более убедительны, лучше отрисованы и продуманы, чем современные, – добавляет Михаил Мамошин. – Это спокойная архитектура со своими пропорциями. С этого можно брать пример.

Впрочем, и в домах времен застоя не уделялось должное внимание общественным пространствам.

Современная застройка: лучше только местами

Временем становления новой архитектуры Марина Лапшина называет 1990-е годы.

– Несмотря на то, что продолжается возведение панельных домов, появляется и много индивидуальных проектов, – говорит архитектор. – Появилось сильное желание, подкрепленное возможностями, сделать архитектуру, отличную от спальных районов прошлого. Появились новые строительные технологии и материалы. В последние годы все коренным образом изменилось. Архитектор и заказчик объединились. Архитектор воплощает, заказчик продает. Появляется архитектура, где и дома, и школы, и детские сады, и благоустройство объединены в единый композиционный образ.

– После брожения 1990-2000-х годов мы вернулись к показателям квартир советского времени, к СНИП (Строительным нормам и правилам), – отмечает Владимир Григорьев. – Местами по метражу – даже к хрущевкам. Единственное отличие от брежневского жилья – это явление квартир-студий. В 1983 году жилищная обеспеченность в Ленинграде при всех коммуналках составляла 20-21 кв. метр на человека при норме 18 кв. метров. С тех пор построено несколько миллионов квадратных метров жилья, но потребность у населения остается. Дело в том, что большинство однокомнатных квартир покупается в инвестиционных целях.

Больше всего копий градостроителей сломано о вопрос этажности. Дорогая земля заставляет строить выше, но хочется ли горожанам выбирать между 20 и 45 этажами?

Почему бы законодательно не установить дизайн-код для каждого района Петербурга? Выбрать превалирующие цвета, отработать вопрос с высотностью.

– Можно делать высокоэтажные районы, как в Нью-Йорке, где нет дворовых территорий, – полагает архитектор, урбанист Ирина Ирбитская. – Попытки реализовать принцип квартальной застройки в 20-этажных домах приводят к тому, что мы получаем худшую среду, чем при свободной планировке. Человеку психологически важно, живя выше 3-4 этажа, видеть небо. Без этого мы получаем целую цепочку негативных последствий. Людям хочется соотносить себя с местом, где они живут, не чувствовать себя проигравшими.

– Город должен задавать тон градостроительной политики, – резюмирует президент холдинга RBI Эдуард Тиктинский. – Если вы захотите строить в Провансе или другом исторически сложившемся районе Европы, вы получите от властей дизайн-код. Почему бы законодательно не установить дизайн-код для каждого района Петербурга? Выбрать превалирующие цвета, отработать вопрос с высотностью. Мы проводим исследования и консультации со специалистами, не только архитекторами. Посмотрите, сколько специалистов работают над автомобилем. Изучают мелкие детали – как дверь всасывается, какие запахи в салоне. Почему бы не применить такое отношение к строительству жилья?

Еще один вариант решения проблем спальных районов – реновация, не оправдывает себя экономически, считает Эдуард Тиктинский. По его словам, чтобы расселить квартал «хрущевок», нужно заплатить столько, что никакое новое жилье эту цену не отобьет.

Реплики экспертов записаны на круглом столе, организованном RBI в Доме архитектора 8 октября 2014 года.