«Слов не понял, но вообще я понял всё»: как неслышащие актёры ставят спектакли

Репетиция

Спектакль «Здесь птицы не поют…» московский театр неслышащих актёров «Недослов» привёз в Петербург впервые. Это событие для людей с проблемами слуха в городе. Показывают премьеру недалеко от метро «Чёрная речка» — в культурном центре «Максим».

— Все актёры — неслышащие или слабослышащие, — шёпотом напоминает организатор гастролей Марина Дуркина, приоткрывая дверь в полутёмный зал, где идёт репетиция.

В центре зала, за режиссёрским пультом, под светом лампы сидят постановщики. Они обращаются к актёрам голосом и жестами. 

Звучат аудиозаписи: на них слышны стихи Окуджавы, Исаковского, Дементьева, Френкеля в исполнении Нины Ургант, Валентины Толкуновой, Владимира Златоустовского.

— Чтобы каждый зритель понял: и слышащий, и неслышащий, — тихо дополняет Марина Дуркина. — Слышащий услышит фонограмму. Для неслышащего слово явлено в жесте.

Смысл каждой песни постановки также передаётся жестами. Взмывают в воздух ладони на песне Алексея Фатьянова «Соловьи». Косточки больших пальцев сомкнуты, затем кисти разлетаются — как крылья. 

Происходит несколько прогонов, разбор движений.

— Так вырабатывается синхронность, — объясняет Марина Дуркина.

Репетиция окончена. У актёров есть время собраться с мыслями. А у нас — поговорить с постановщиками. 

Поющие руки

Премьера спектакля состоялась ещё в 2017 году. В отличие от других постановок «Недослова» — в частности, документального спектакля «Письмо без марки», который труппа привозила в Петербург в апреле и который рассказывает о жизни глухих во время войны (кто отправлялся на фронт; как узнавали об артобстрелах, если не слышали голос диктора и репродуктор), этот спектакль — музыкальный. Он построен на жанре жестовой песни. 

— Изначально жестовая песня — хобби. Но позже она стала искусством. Жестовая песня — это и пластика, и танец, и актёрское проживание, и режиссура. В ней всё переплетается, — рассказывает директор «Недослова» Сергей Бидный.

Жанр жестовой песни сегодня активно развивается. Студии открываются в школах для неслышащих детей. Марина Дуркина основала одну из них, «Поющие руки», в школе-интернате №1 Выборгского района Петербурга. Она слабо слышит: частично потеряла слух в четыре с половиной года и на протяжении всей жизни устраивает мероприятия для неслышащих в Петербургском обществе глухих, а также выступает переводчиком русского жестового языка.

— Неслышащие дети не знают, что такое музыка, — констатирует Марина Дуркина. –Я объясняю им музыку через рисунки. Их руки должны звучать. Младшим школьникам нравится. Прошу их быть босиком — чтобы чувствовали вибрацию, идущую по полу. В подростковом возрасте начинают стесняться: мол, зачем «петь руками». Уходят из студии. А под конец школы возвращаются. 

К инициативам вокруг жестовой песни привлекают и людей без нарушения слуха. Так, в мае «У Театр» устраивал целый флешмоб и мастер-классы по жестовой песне в «Манеже».

Слова и жесты: как готовили спектакль-концерт с неслышащими актёрами

— Мы много прослушивали разных фонограмм и остановились на исполнении старых певцов, актёров, актрис, — рассказывает режиссёр-хореограф, супруга директора театра «Недослов» Сергея Елена Бидная, также отвечавшая за музыкальное оформление спектакля. — Часто перепевки — это показ вокала, поэтому приоритет был отдан старым голосам, которые кажутся нам более проникновенными. 

После того, как был утверждён музыкальный материал, начался перевод на жестовый язык. Им занималась Варвара Ромашкина, один из самых известных переводчиков жестового языка, долгое время работавшая на телевидении.

Несмотря на то, что жестовый, как и любой язык, развивается, в этой постановке придерживались канонических жестов.

— Новые, современные жесты мы не использовали. Пытались достичь того жестового языка, который был свойственен людям 1940-х. Конечно, бывает, проскальзывают современные, но Варвара бдит чистоту жестового языка! — смеётся Елена. 

При этой работе присутствовали и постановщики — предстояло не только сохранить жест, но и объяснить его актёрам.

— Перекладывая песни на жестовый язык, мы разбирали их вместе с актёрами, обсуждали терминологию, — рассказывает директор театра «Недослов»: — В песнях очень много заложено. «Над нами мессеры кружили, и было видно, словно днём». Что это значит? Надо было понять, что такое самолет «Мессершмитт», понять, как он стреляет. «Было видно словно днем». О чём речь? О прожекторах. Или: «Землянка наша в три наката, сосна, сгоревшая над ней». «Три наката»: а это что? Мы погружались в события. Актёры должны были увидеть образы — чтобы потом исполнить.

Зритель «Недослова». Космодром «Восточный» и школьники Ямала

И актёрам это удаётся — спектакль получился выездным. Его показывали в самых разных точках страны.

— Мы играли его практически во всех уголках России, — Сергей Бидный перечисляет: центральные регионы, Заполярье, Дальний Восток: даже на космодром «Восточный» возили! Показывали его сотрудникам.

В каждом городе спектакль звучит по-особенному:

— Этот спектакль — тревожный. Он не про победу, а про потери, боль, расставания и трагедию войны, — объясняет Сергей. — Когда были в Благовещенске, буквально за несколько часов до спектакля местные организаторы сказали, что хотели привезти из дома престарелых семь блокадниц, но не получается. Мы заказали им автобус. Их привезли. Они смотрели. В тот день ребята играли по-особенному. 

Порой удаётся затронуть даже иностранного зрителя.

— Однажды мы показывали «Здесь птицы не поют…» в Высшей школе сценических искусств имени Константина Райкина, — припоминает Сергей. — Присутствовал итальянец. Он не знал ни русского, ни русского жестового языка. То есть песни остались ему недоступны. Но после спектакля он подошёл к организаторам и говорит: «Слов не понял, но вообще я понял всё. Впервые осознал, что такое Великая Отечественная война для русских. 

Порой на спектакли собираются и «сложные зрители»: например, школьники-подростки.

— Однажды мы играли спектакль на Ямале, — иллюстрирует директор «Недослова» Сергей Бидный. — В ДК города Лабытнанги. Привели подростков пятых-девятых классов. Сначала стоял крик, многие сидели в телефонах. Мы переживали: неслышащие актёры увидят светящиеся от экранов лица. Но едва начался спектакль, все отложили телефон и просидели час, не шелохнувшись. Я смотрел сверху, с балкона второго этажа. Их это тоже захватило. Даже самые скептически настроенные — и те не остаются равнодушными.

От мира слышащих к миру неслышащих

Сергей Бидный стал работать с неслышащими актёрами в 2015 году. Вдохновила супруга, работающая хореографом для людей с нарушениями слуха с 2007 года. Несмотря на то, что за последние годы стали возникать различные инклюзивные проекты, проблемы сохраняются. 

— У слышащих и неслышащих — разные понятия, разная культура воспитания, разное образование. Каждый из миров отстаивает собственную идентичность. Между ними — разрыв. Пускай мы все говорим на одном языке — русском, хоть и жестовом, но от порядка слов и постановки запятых многое зависит, — произносит Елена Бидная.

Сближение этих миров происходит медленно.

Корнем проблемы является отсутствие регулярной государственной политики в этом направлении.

— Работа в области инклюзии со стороны государства — и в образовании, и в культуре, и в искусстве, и в науке — часто спонтанная, — считает Сергей Бидный. — Не хватает системности. Нет специалистов, чёткого контроля. Получается причинение добра, антипомощь и антидоброе дело. Потому между слышащими и неслышащими не происходит соединения. Образуется яма.

Перед созданием проектов, которые объединяли бы слышащих и неслышащих, необходимо включать сразу несколько сторон.  

— Когда мы начали делать культурные проекты, столкнулись с тем, что проект, который нам, слышащим, казался хорошим, неслышащим был неудобен и неинтересен, — продолжает Сергей. — Тогда я понял, что значит лозунг «Ничего для нас без нас». Надо включать человека в создание продукта или мероприятия, который для него делается. Поэтому сейчас мы организуем фокус-группу и берём в команду человека, который скажет, подходит ли ему это. 

Великая Отечественная война, рассказанная жестами

До спектакля есть немного времени. Сергей и Елена Бидные уходят настроить актёров. Остаюсь в холле. Наблюдаю за тем, как здороваются пришедшие на спектакль зрители. Большинство из них — не слышат. Глаза разбегаются — от поющих, танцующих рук, спешащих передать известие, поделиться новостью, поблагодарить. Поэзия жеста, разговор, объятия. 

Билетёры приглашают в зал. Спектакль начинается. Всё чётко, отрепетировано, каждый жест отчётливо понятен. После некоторых песен зрители начинают аплодировать — не хлопками — а поднятыми вверх ладонями — чтобы увидели актёры. Те не кланяются — переходят от одной композиции к другой. Среди песен — «На безымянной высоте», «Бери шинель, пошли домой», «Журавли». 

Жестами рассказана Великая Отечественная война. С самого её начала — сообщения Левитана, переведённого на жестовый язык, — до Победы и даже дальше — до 1970-х годов. После спектакля зрители долго беззвучно хлопают, подняв ладони как можно выше.

«Слёзы остаются при тебе»

Когда актёры уходят со сцены, мне разрешают зайти в гримёрку и задать им вопросы. С переводом на русский жестовый язык помогает Элина Юшина. 

Каждый из актёров — профессионал. Учились в Российской государственной специализированной академии искусств (РГСАИ).

Для актёра Романа Коновалова, родом из Калуги, этот спектакль обладает особым смыслом. 

— Моя бабушка — с Киева. Дед — немец. Они познакомились во время войны, дед влюбился в бабушку, которая знала немецкий и ухаживала за ранеными пленными. Дед перешёл на сторону СССР. Потом он был в ссылке, после чего вернулся к бабушке, — рассказывает жестами Роман, а Элина последовательно переводит.

В гримёрках царит домашняя атмосфера. На руках актёров сидят дети. Заходит и актёр Валерий Заводовский. Он улыбается и радостно взволнован. Элина переводит его слова:

— Я тотально глухой. Год назад установил слуховой аппарат — только-только осваиваю, — делится Валерий. — Но что-то периодически слышу. Так было и сегодня во время репетиции. И это было счастье — совпасть с текстом, темпом, счётом. 

А вот — актриса Александра Борисова.

— Для меня самая сильная композиция — «Баллада о матери», — излагает девушка. На всех репетициях бегут от неё мурашки. Но эмоциям не позволяю взять верх. Проплачешься только после спектакля. Закончишь, хлопают, а ты всё плачешь. Идёшь в гримёрку — и там слёзы остаются при тебе. 

***

Сегодня в городе проводятся и другие мероприятия на русском жестовом языке. Среди них — «Разговоры об искусстве на жестовом языке» в Русском музее и литературно-театральный цикл «Книжное путешествие» в «Буквоеде». 28 октября театр «Недослов» снова приедет на гастроли в Петербург. Будет показан документальный спектакль «Письмо без марки».