«Без языка». Пойдут ли дети мигрантов в этом году в петербургские школы?

«Завершить эпопею благотворительности»: суть тестирования

С 1 апреля 2025 для зачисления в школу дети мигрантов должны сдать тестирование на знание русского языка. Речь идёт обо всех детях «иностранных граждан и лиц без гражданства», за исключением юных граждан Белоруссии.

В Петербурге дети мигрантов поступают в школу на общих основаниях, после предъявления документов и сдачи тестирования. Приём заявлений на поступление в первый класс для детей льготных категорий (детей военнослужащих, сотрудников правоохранительных органов и тех, чьи братья или сестры уже учатся в этой школе) и проживающих на закреплённой за школой территории (ближайшем микрорайоне) длился с 1 апреля по 30 июня. Для всех остальных срок иной: с 6 июля по 5 сентября. Они зачисляются при наличии свободных мест.

Тестирование бесплатное. Оно предусмотрено для всех ступеней образования: начального (1—4-й классы), основного (5—9-й классы), среднего (10—11-й классы). Для будущих первоклассников испытание проводится только в устной форме, для остальных учеников — в устной и письменной. По времени занимает не более 80 минут. 

В Петербурге организовано 18 пунктов тестирования — по одному на район. 

Тестирование коснётся только тех, кто поступает в школу. Детям мигрантов, которые уже обучаются в учреждениях, сдавать тест не нужно.

Достаточным результатом считается 90% правильных ответов. Ребёнка, справившегося с заданиями, зачисляют в школу. В противном случае он может сдать тестирование повторно, через три месяца после первой попытки. 

Первые итоги тестирования

Всего на конец июня на зачисление в российские школы было подано более 3 600 заявлений, сообщал в интервью ТАСС на ПМЭФ руководитель Рособрнадзора Анзор Музаев, уточняя, что «оба требования — подали документы и успешно сдали экзамен — выполнили только 7% участников». До самого тестирования дошли порядка 500 человек. «55% детей — это примерно 270 человек — успешно справились с заданиями».

В Петербурге ситуация очень похожа на общероссийскую: из 220 проходивших тестирование, успешно с ним справились 96 человек — то есть почти 44%.

Ранее, в мае, стало известно, что «81% заявителей было отказано в принятии документов». Среди причин — неполный комплект документов (в нём должны быть документы о правовом статусе родителей — на русском языке или с заверенным переводом на него), отсутствие мест в образовательных организациях или ложные сведения, указанные в бумагах.

Школьников по весне считают

Делать заключения о том, насколько эффективной мерой для всех участников образовательного процесса окажется тестирование, преждевременно, считает директор петербургского лицея № 369, член Общественной палаты города Константин Тхостов.

— Первые выводы можно будет сделать в следующем году, по итогам первого учебного года. Тогда мы поймём, насколько комфортной была интеграция ребёнка; была ли та среда, в которую он попал, ему полезна; не пострадала ли она, — рассуждает педагог, — Качественные показатели будут на завершении каждой из ступеней образования. О том, был ли эксперимент успешным, мы сможем судить по сдаче ВПР после 4-го класса; итогов ОГЭ и ЕГЭ. 

Несмотря на то что проанализировать все достоинства и недостатки тестирования ещё только предстоит, уже сейчас эксперты сходятся во мнении, что сама идея тестирования правильная. Солидарны с этим и жители Петербурга, 70% которых, согласно данным исследования SuperJob, высказались за принятие нового закона.

«Идея понятна и правильна»:
эксперты о преимуществах тестирования

— Сама идея контроля уровня знания русского языка при приёме в школу абсолютно понятна и правильна, — уверен директор Межрегионального ресурсного центра по миграции и межнациональным отношениям [благотворительный фонд поддержки и развития просветительских и социальных проектов. — Прим. ред.] Борис Панич. — Попадая в школу без знания русского языка, ребёнок сам не получает образования; кроме того, это негативно сказывается на окружающих. 

«Хорошим инструментом» называет новую меру и бывший учитель, журналист Владимир Ворсобин. 

Солидарна с наличием назревшей проблемы и волонтёр петербургской организации, обучающей детей-инофонов русскому языку: 

— Проблемы учителей реальны: как построить взаимодействие на уроке, если ученик даже не понимает задания?

В 2022 году, во время исследования о детях мигрантов в школах РФ ведущего научного сотрудника Центра экономики непрерывного образования Института прикладных экономических исследований РАНХиГС Алексея Тищенко, «около половины опрошенных учителей отметили, что у детей из семей мигрантов наблюдаются проблемы с владением русским языком, а также с освоением общеобразовательных предметов». 

Увидеть масштаб вопроса помогут статистические данные. Цифры по России приводит Алексей Тищенко. В 2024 году в российских школах обучалось почти 180 тысяч человек. 

«Всего несовершеннолетних иностранных граждан в России, включая не посещающих школу, примерно 800 тысяч человек», — напоминает Алексей Тищенко в присланной редакции аналитической записке. Из них до 500 тысяч человек — школьного возраста. Таким образом, «их охват общеобразовательными организациями — 35,9%», то есть примерно треть. «Введение запрета на приём в школу детей иностранцев без знания русского языка, при низкой доступности его изучения данной категорией, резко снижает шансы на социализацию и интеграцию в российское общество около 300 тысяч детей, проживающих на территории России», — резюмирует исследователь. 

Следовало бы также, отмечает эксперт, «учитывать детей с миграционной историей, то есть уже получивших российское гражданство, но которые остаются недостаточно интегрированными в российскую среду». Тем не менее сделать это практически невозможно: «официальные статистические данные о численности данной категории детей в общеобразовательных организациях отсутствуют».

По числу детей мигрантов Петербург занимает третье место, сообщал ТАСС со ссылкой на Министерство просвещения, следуя за Московской областью и Москвой. На такой же позиции он и по расчётам исследователя Алексея Тищенко, и по доле детей из семей мигрантов, обучающихся в общеобразовательных организациях, от общего числа школьников. Перед Петербургом — Московская и Калужская области. 

Для понимания масштаба вопроса приведём статистику. Всего в Петербурге, по данным на 2024 год, обучалось 590 тысяч человек. Согласно данным ТАСС, ссылающегося на Минпросвещения, в городе находится 19 600 детей мигрантов. Из них, как следует из ответа Уполномоченного по правам ребёнка в Петербурге Анны Митяниной MR7, 14 500 обучаются в школах. Сколько детей мигрантов Петербурга осталось не охвачено системой образования, точно неизвестно, вероятно, речь идёт о десятках процентов. И это количество резко увеличится из-за тестирования. Большое количество детей мигрантов, заинтересованных в получении российского образования, в школу не попадет, — констатирует директор Межрегионального центра по миграции и межнациональным отношениям Борис Панич. 

Цифры свидетельствуют о необходимости решать вопрос, как дети-инофоны будут учиться в российских и петербургских школах. Опрошенные эксперты отмечали наличие лакун в новом законе и потребность в доработках.

Критика тестирования

Набрать 18 из 20: завышенные критерии оценки

На данный момент тестирование — «не контролирующая, а заградительная мера», — убеждён Борис Панич: 

— Ценз завышен настолько, что не всякий российский ребёнок справится с заданиями, которые даются детям мигрантов.

Действительно: успешным считается тестирование, выполненное верно на 90%. 

Так, работа будущих первоклассников оценивается в 10 первичных баллов. Сданным оно считается, если набрано девять первичных баллов. Для поступления во 2—5-е классы можно набрать 20 первичных баллов, порог составляет 18 баллов (не менее 9 первичных баллов должны быть набраны за устную часть). При приёме в 6—10-е классы речь идёт о 22 первичных баллах. Успешным результатом считается 20 первичных баллов (из которых 9 получены за устную часть). Для будущих одиннадцатиклассников предусмотрено 24 первичных балла. Сданным тест считается с 22 первичных баллов (из них 9 — за устную часть).

Минимальный балл, установленный Рособрнадзором, кажется слишком велик. Он не просто половинный или проходной.

— Изначально Госдума предлагала брать в школы детей, которые дали 30% правильных ответов, — комментирует нововведения волонтёр одной из российских организаций — школ изучения русского языка для иностранцев: — Такого порога было бы достаточно для того, чтобы ребёнок коммуницировал с учителем. Но позже эту цифру подняли до 90%. 

— Сами условия оценки заточены не на выяснение уровня владения языком, а на отсечение детей-инофонов, — подытоживает другой волонтёр петербургской организации, обучающей детей-инофонов русскому языку. — Например, если ребёнок не справился с тестом для 3-го класса, то он не может спуститься на уровень ниже, его не примут во 2-й, хотя для 2-го класса его знаний достаточно. 

Шкала оценок выстроена так, что в старшие классы поступить сложнее, отмечают эксперты. Для старшеклассников, по мнению Бориса Панича, предусмотрены «более жёсткие, почти невыполнимые условия прохождения тестирования».

Сложные числительные: материалы не оценят уровень знаний 

Вызывают вопросы у экспертов и сами материалы тестирования, далёкого по форме от простого собеседования. Рассуждает социолингвист, специалист в области миграции, кандидат исторических наук и филолог Влада Баранова: 

— Закон кажется принятым в большой спешке, оба чтения прошли практически за одно заседание. Консультаций с экспертным сообществом, педагогами, представителями диаспор было недостаточно, материалы тестирования были подготовлены слишком быстро. Это непродуманная система, при которой не учитываются все программы, связанные с поэтапным преподаванием русского языка как иностранного. Материалы не дают возможности оценить, знает ли ребёнок русский или нет, готов ли он учиться на нём или нет. 

Примеры заданий размещены на сайте Института педагогических измерений (ФИПИ). Тестирование в первый класс — устное. В тесте 10 заданий, нужно ответить на вопросы о возрасте, адресе, в том числе по картинкам и аудиозаписи.  

На задания отводится регламентированное количество времени: «В случае отсутствия ответа со стороны участника тестирования в течение 20 секунд проводящий тестирование переходит к следующей части задания или к следующему заданию». Возникает вопрос: достаточно ли будущему первокласснику, пребывающему в состоянии стресса, 20 секунд на то, чтобы собраться с мыслями? 

Начиная со 2-го класса тестирование проводится и в устной, и в письменной форме. Ребёнку предлагается прочитать текст вслух, расставить ударения в словах и переписать текст прописью. Причём «отбираются тексты, отражающие традиционные российские ценности, ценность русского языка как государственного языка Российской Федерации и языка межнационального общения, достижения российской науки, техники, искусства, спорта и проч., военные победы и трудовые подвиги, достопримечательности России, стратегические цели развития нашей страны». 

В тестах для школьников постарше добавляется пересказ текста, изложение, сочинение. Ученикам-подросткам придётся особенно нелегко: 

— Если для первых трёх классов ещё учитывают, что это материалы для детей, для которых русский язык не является родным, там есть элементы РКИ («русский язык как иностранный»; т. е. преподавание русского языка носителям других языков), то затем идёт школьная программа, и притом довольно сложные вопросы, связанные с орфоэпией, лингвистическими понятиями — полагает социолингвист Влада Баранова. — Надо знать терминологию, теорию языка, устаревшие нормы. Например, в 7-м классе есть вопрос на склонение сложных числительных. Около двухсот или двухста человек? Трёхсот или трёхста? Тысячи пятисот или тысячи пятиста? В подобных склонениях делают ошибки даже носители языка, в том числе взрослые люди, окончившие школу. 

Языковая изоляция и замкнутость в среде семьи

При несдаче тестирование можно пройти повторно только через три месяца. Поскольку многие дети сдают тестирование в июле и августе, то следующая попытка выпадает на сентябрь, то есть на начало учебного года. Значит, пойти в школу ребёнок сможет только в следующем году.

Такое положение вещей ведёт к изоляции, делится опытом волонтёр петербургской организации, обучающей детей-инофонов русскому языку: 

— Что это означает для ребят? Это значит, что они будут просто сидеть дома. Например, одна из моих учениц иногда даже не может приехать на занятие, потому что родители работают и некому её проводить. Максимум развлечений в её жизни — это пойти с мамой на работу в магазин: помогать раскладывать продукты, что-то помыть, убрать. Как этой девочке улучшить свой русский язык, если она заперта в герметичной среде семьи? Как детям получить интеллектуальное развитие, если они не видят города, в котором теперь живут, его архитектуры, театров, музеев?

Волонтёр другой городской организации отмечает, что чаще всего страдают девочки: 

— Многие девочки не знают язык и вынуждены сидеть дома, обслуживая других членов семьи. Социализации не возникает. О каком женском равноправии мы говорим?

До настоящего времени бороться с изоляцией помогали частные школы изучения русского языка для трудовых мигрантов России. Они, по словам волонтёров одной из таких инициатив, позволяли создать «иллюзию школы», помещали детей-инофонов в образовательное поле. В законе о новом тестировании информация о частной школе отсутствует. В нём не прописано, смогут ли дети, не справившиеся с испытанием, обучаться в частной школе, на протяжении нескольких месяцев совершенствуя русский язык, чтобы позже поступить в общеобразовательную школу. 

Замкнутый круг: отсутствие федерального и городского механизмов подготовки к тестированию

На сегодняшний день в целом по России на федеральном уровне бесплатной подготовки к тестированию детей мигрантов нет. Но не идёт ли закон вразрез с принятыми государством обязательствами? По статье 62 Конституции «иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами Российской Федерации, кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором Российской Федерации), среди которых — право на образование. Оно же обозначено в статье 28 Конвенции ООН о правах ребёнка («государства-участники признают право ребенка на образование»), ратифицированной страной в 1990 году (Постановление Верховного Совета СССР № 1559-I).

Решать вопрос с обучением русскому языку детей мигрантов на регионы возложено самостоятельно. В комитете по образованию MR7 ответили, что «программы обучения детей русскому языку как иностранному под руководством городской методической службы разрабатываются в районах города и с начала учебного года будут готовы к реализации».

На вопрос уполномоченному по правам ребёнка в Петербурге о том, какие программы помогают в адаптации детей-инофонов на городском уровне, мы получили ответ: «Ведётся […] работа по созданию условий но бесплатному обучению иностранных граждан русскому языку и социокультурной адаптации в местах, наиболее приближенных к месту проживания — в районных библиотеках, культурно-досуговых центрах — в том числе при участии некоммерческих организаций и волонтёрских движений». 

То есть на сегодняшний день, когда уже действует тестирование, программы подготовки к нему от городских властей находятся на стадии разработки. Возможно, в следующем году или даже уже с осени этого станет легче, но попасть в школы дети пытаются сейчас. Историю вопроса приводит исследователь Влада Баранова: 

— Волонтёрские организации работают эффективно, но должны быть городская и федеральная программы подготовки к тестированию и обучения русскому языку детей мигрантов. Только богатые регионы могут позволить их себе. В Москве за счёт правительства города несколько лет действовала такая программа. Дети учились в интеграционном классе, где занимались русским языком, а другие уроки посещали с обыкновенным классом, тем самым интегрировались и через год шли уже в обыкновенные классы. В Петербурге тоже действовали хорошие программы для учителей. Занятия по РКИ вели преподаватели из университета имени Герцена. Затем город перестал финансировать эти проекты, они продолжились только в Ленинградской области. 

В сложной ситуации оказываются и родители, объясняет профессор Института образования НИУ ВШЭ Олег Фёдоров:

— В то время как подготовкой педагогов занимается Министерство просвещения и Министерство науки и высшего образования, за тестирование отвечают другие ведомства. Это не пересекающиеся прямые. Родители не понимают, к кому обратиться за помощью. Не знают, кто подготовит их детей к тестированию. 

В конечном итоге обучение детей-инофонов русскому языку ложится на плечи волонтёров, которые за неимением учебников или материалов для подготовки от государства, кроме образцов ФИПИ (по одному на каждый год обучения), сами анализировали задания и создавали материалы. Некоммерческие организации не стремятся заменить ни государственные институты (школьную систему образования), ни РКИ как предмет, посильно — несколько раз в неделю — помогая как детям (предлагая не только уроки, но и летний городской лагерь, игры, прогулки, развлекательные занятия), так и взрослым. Последних они консультируют по поводу социальной и медицинской помощи, документов для поступления в школу или вопросов по трудовому законодательству. Некоторые организации создали клуб для мам, чтобы социализировать и их. К представителям таких организаций можно прийти тем, кто столкнулся с насилием. 

С благодарностью описывает опыт учёбы в одной из петербургских организаций, обучающей детей-инофонов русскому языку, девушка, успешно сдавшая в этом году ОГЭ:

— Готовиться к ОГЭ было непросто, но интересно. Я старалась окружить себя русским языком: слушала песни, смотрела фильмы. Но самое главное — это поддержка моей учительницы [волонтёра организации. — Прим. ред]. Она объясняла все материалы. Если я чего-то не понимала, могла позвонить преподавательнице и спросить. Я ей очень благодарна. Без такой поддержки было бы намного сложнее.

Девушка обучалась в центре два года, посещая его раз в неделю — по субботам. Каждое занятие длилось три-четыре часа. После 9-го класса она решила вернуться на родину — в Таджикистан — и поступить в колледж на учителя русского языка для младших классов. 

Это счастливая история: однако далеко не все возвращаются по собственному желанию. 

25 июля Совет Федерации одобрил закон об обмене данными о детях мигрантов между МВД и Министерством образования, что может повлиять на решение родителей не подавать документы в школы из-за страха выдворения из страны. «Депортацию — требуют депутатские сердца…» — пишет по этому поводу Владимир Ворсобин. 

Ударом внезапный уход детей с курсов является и для волонтёров:

— Иногда дети просто исчезают, так как родители отправляют их на родину или вся семья возвращается туда. То есть все усилия эмоциональные, интеллектуальные (а они немалые) плюс личное время — всё это растворяется в воздухе…

«Спасение утопающего есть дело рук самого утопающего»: платные курсы для тех, кто не сдал тестирование

Согласно приказу Министерства просвещения, если ребёнок не сдал тестирование, ему предлагается пройти «дополнительное обучение русскому языку». Речь идёт, как видно из досье на проект, о платных курсах: «Иностранному гражданину, не прошедшему тестирование, в течение 3 рабочих дней тестирующей организацией рекомендуется обучение по дополнительным общеразвивающим программам в сфере обучения русскому языку в организациях, реализующих соответствующие программы, за счет средств родителей (законных представителей) на срок не менее 3 месяцев». В июне Министерство просвещения разместило список организаций, в которых можно это сделать

Территориальный охват может быть недостаточным», — считает Алексей Тищенко. Например, на весь Петербург есть лишь три такие программы. Две их них рассчитаны на год, третья — на 18 часов.

— Спасение утопающего — дело рук самого утопающего, — трактует этот факт волонтёр одной из городских организаций, которая занимается обучением детей мигрантов русскому языку. 

Или его родителей, свидетельствует Влада Баранова:

— Сейчас увеличились запросы на поиск репетиторов на основных платформах по РКИ. Но далеко не все семьи могут позволить себе платить. 

И дело здесь не в недостатке заботы, напоминает бывший учитель, журналист Владимир Ворсобин:

— В южных странах развит культ любви к детям, особенно у отцов. Они стремятся дать детям образование, но, приехав на заработок, не всегда находят средства. Тестирование происходит по-полицейски. Если на протяжении месяца после несдачи теста дети не начали посещать дополнительные курсы, родителям грозит административное наказание — штраф за неисполнение родительских обязанностей.

Комплексный подход: пути решения проблемы

Для повышения эффективности механизма тестирования представляется необходимой его доработка. 

— Прежде всего нужно снизить минимальный балл, достаточный для прохождения теста, — предлагает директор Межрегионального ресурсного центра по миграции и межнациональным отношениям Борис Панич. 

Во-вторых, в пересмотре нуждаются материалы. В частности, предстоит продумать и облегчить задания для старших школьников, ведь «языковая и социокультурная адаптация детей с миграционной историей в раннем возрасте […] происходит […] без значительных трудностей, — напоминает уполномоченный по правам ребёнка в Санкт-Петербурге. — У малышей границы стираются сами собой. В особой помощи нуждаются дети среднего школьного возраста (11 — 15 лет)».

В-третьих, следует предусмотреть иные сроки тестирования и возможность сдать тест раньше. Так ребёнок не потеряет год школы и не будет вынужден год сидеть дома, находясь в языковой изоляции. 

В-четвёртых, потребуется дать ресурсы учителям. Комментирует социолингвист Влада Баранова: 

— Нужны масштабные регулярные программы на городском и федеральном уровнях, которые обеспечат методическую поддержку учителям. Молодые учителя, сегодняшние студенты, смогут взять дополнительные курсы (майноры) по РКИ.

Аналогичную мысль высказывает профессор Института образования НИУ ВШЭ Олег Фёдоров: 

— Нужно сделать открытым доступ к курсам повышения квалификации и профессиональной переподготовки для учителей начальных классов. 

В-пятых, надлежит создать механизм подготовки к тестированию. Опять-таки и на федеральном, и на региональном уровнях. 

— Открыть курсы подготовки к тестированию — технически достаточно легко решаемая задача, — показывает Борис Панич. — Можно создавать такие курсы на базе школ. Это потребует определённого финансирования, но вся инфраструктура для этого есть.

Что касается финансирования подобных курсов, то речь, по мнению эксперта Олега Фёдорова, может идти о «комбинированной системе финансирования», собранной из государства, частного бизнеса и общественных организаций:

— Такое сочетание позволит выйти за рамки институциональных колодцев, сделать систему прозрачной. 

Дополняет сотрудник Центра экономики непрерывного образования Института прикладных экономических исследований РАНХиГС Алексей Тищенко: «Для распространения таких курсов целесообразно развивать организационно-экономические механизмы их функционирования, в том числе за счет финансирования из внебюджетных источников. Например, предприятие планирует нанять большую группу мигрантов и в соцпакет включает обучение детей на курсах языковой подготовки к школе». Аналитик настаивает: «Система подготовки детей из семей мигрантов к российской школе должна быть комплексной. Необходимо развивать не только очные и дистанционные курсы, но и летние языковые школы, электронные ресурсы, мобильные приложения, консультационные сервисы».

В-шестых, для тех, кто не справился с тестированием, стоит разработать сеть бесплатных курсов. Сделать это можно с опорой на международную практику. Так удастся добиться более плавного опыта интеграции и мягкого погружения в образовательную среду. Иллюстрирует Влада Баранова: 

— В некоторых странах детям можно в течение года раз в неделю ходить на дополнительный урок языка того государства, в которое ребёнок переехал. В Германии есть интеграционный класс, после которого ребёнок ещё три года, уже учась в обычной школе, имеет дополнительные 10% времени. Контрольная идёт час — у него в запасе 10 минут. На неродном языке люди пишут медленнее, не так быстро подбирают слова. 

Стало быть, закон об образовании детей мигрантов вскрывает более глобальные процессы, отзывается директор школы № 369 Константин Тхостов.

— Важно начинать менять систему не с детей, а со взрослых. Найденная взрослыми работа — не предлог для того, чтобы ребёнок сходил с образовательной траектории. Если взрослый знает, что переезжает по долгосрочному рабочему контракту, то берёт семью с собой. В противном случае едет один. Родители, которые спонтанно принимают решения и на короткий срок привозят ребёнка, вырывая его из целостного образовательного процесса и заставляя проходить через сито экзаменов в самое ценное время человека — детство, создают ему большие проблемы. Нужен чёткий закон о трудовой миграции, который защитит детей от спонтанных решений.

Такой закон позволил бы детям заблаговременно начать готовиться к тестированию ещё до приезда в РФ и изучать русский язык в центрах. В прошлом году в странах СНГ появилось 16 инициатив. 

«Дети стали заложниками взрослых законодательных и политических недоработок»

Опрошенные нами эксперты сходятся во мнении, что само по себе тестирование — положительная идея, но закон требует доработок.

Идёт ужесточение миграционной политики. Решение о введении тестирования — лишь видимая часть айсберга проблемы ужесточения миграционной политики. 

— Дети стали заложниками взрослых законодательных и политических недоработок, — констатирует волонтёр петербургской организации, обучающей детей-инофонов русскому языку. 

Создание комплексной системы, которая позволит желающим учиться в русских школах, благоприятно скажется не только на образовании детей, но и на международных отношениях, подчёркивают эксперты. 

— Ни для кого не секрет, что уровень владения русским языком в Киргизии, Таджикистане, Узбекистане падает, — говорит Борис Панич. — Это неполезно для отношений между странами. Вопрос в том, какую цель Россия как государство ставит перед собой. Мы как страна заинтересованы в том, чтобы дети изучали русский язык и проходили адаптацию в российских школах. Затраты в будущем с лихвой окупятся. Это будет работать эффективно и для школы, и для образования, и для взаимоотношений между странами. Мы получим большое количество знающих русский язык и культуру детей и подростков, которые потом станут либо хорошо адаптированными гражданами России, либо послами русского языка и культуры в своих странах».  

Такой пересмотр правил уменьшит изоляцию, в которой живёт ребёнок-инофон, «спасение утопающего» (в русских словах и сложных числительных) станет общим делом, а дети перестанут быть безъязыкими.