Оставаться женщиной. Как работают гинекологи клиники для бездомных

О клинике и врачах

MR7: Как вы оказались в «Благотворительной больнице» и чем вы здесь занимаетесь, какую помощь оказываете?

Анастасия: Я здесь работаю с апреля этого года, как только открыли гинекологический кабинет. В числе первых написала Сергею (Сергею Иевкову — основателю и руководителю «Благотворительной больницы».— Ред.), что хочу здесь работать. Всего нас тут трое гинекологов, каждый принимает один-два раза в месяц. Чаще не получается, так как надо совмещать с другими работами. 

И первичный, и повторный приём здесь длится 45 минут. Это довольно много, особенно по сравнению с городскими женскими консультациями, где на одну пациентку отводится 15 минут. 

Эти 45 минут обычно очень эффективно тратятся: и на поговорить, и на осмотр, и на то, чтобы дать рекомендации. Раньше от меня редко кто выходит. И 45 минут бывает мало. У нас тут довольно большие возможности: мы проводим осмотр на кресле (кстати, оно с подогревом — первый раз такое вижу), делаем УЗИ — тут же, не надо отдельно записываться, ждать, можем взять мазки на скрининг рака шейки матки, цитологию, на вирус папилломы человека, на микрофлору, посмотреть, есть ли какие-то органические проблемы, диагностировать воспалительные заболевания, скрытые инфекции. Мы тут же берём анализы крови. И что важно — можем тут же полечить: бесплатно выдать препараты — таблетки, свечи, при необходимости средства гигиены — прокладки, а ещё презервативы и тесты на беременность.

Маргарита: И можем определить беременность. У меня уже дважды были ситуации, когда пациентки не знали, что они беременны, мы это выяснили на приёме. И наоборот, один раз был, когда женщина считала, что беременна, но оказалось, что это не так. Но вести беременность мы не можем. Как и делать аборт и вообще любые операционные вмешательства. Для этого нужны отдельные лицензии.

Алёна: Мы не все манипуляции можем выполнять, не все исследования проводить. Но если у женщины есть документы, мы объясним, как попасть в государственные клиники, сдать анализы, пройти обследования — например, маммографию. Если нет документов, попробуем поискать варианты, где можно подешевле что-то найти в частных клиниках. У нас ещё есть возможность, если мы выявляем сложную патологию, отправлять пациенток в клиники-партнёры. Например, в W Clinic готовы брать пациенток на расширенные исследования — гистероскопию, патологию шейки матки, биопсию — и на малые операции, которые проводятся без наркоза. 

MR7: С чем чаще всего обращаются женщины? 

Анастасия: Обычно с жалобами на нарушения цикла, зуд, раздражения, недержание мочи, много циститов.

Маргарита: Ко мне обращались с запросом на планирование беременности. Это обычно мигрантки, те, кто живёт в рабочих домах. Многие давно не были у гинеколога, а тут решили, что хотят ребёнка, спрашивают, какие витаминки попить, какие анализы сдать. Вот недавно в клинику приходила молодая женщина из Кыргызстана. У неё уже есть маленькая дочка, она дома осталась, а женщина приехала к мужу — он в Петербурге на заработках. И она узнала, что беременна вторым. Она хотела сохранить ребёнка.

Алёна: Когда у нас была мобильная клиника (она прекратила работу в апреле 2024 года. — Ред.), то за год к нам обращались пять-семь беременных. Туда приходили чаще именно бездомные женщины, и у них беременности, как правило, были незапланированные. Врачи решали, что могут сделать, куда их направить: есть организации, готовые предоставить приют беременным женщинам в трудной жизненной ситуации. В итоге мы собрали на сайте все сервисы, где женщина в беде может получить в Петербурге помощь.

Маргарита: Ещё есть запрос на контрацепцию. Тоже что-то предлагаем: рассказываем, какие таблеточки есть подешевле, какие ещё варианты, что-то выдаём. Например, у меня была женщина, ей 27 лет, и у неё уже четверо детей. Первые трое — девочки, потом она сделала перерыв, затем родила сына и вот теперь решила — «всё, я нарожалась, давайте сделаем что-то с этим». 

MR7: Как женщины узнают про вас? Как попадают на приём?

Кристина: Узнают по «сарафанному радио» в основном, через «Ночлежку», дома ночного пребывания, кризисные центры для женщин. Потом можно позвонить или прийти и записаться на приём.

У нас в клинике к любому специалисту, в том числе гинекологу, можно записаться только после обращения к терапевту. Поэтому все сначала приходят к нам, мы собираем первичный анамнез, а уже потом направляем к другим врачам.

MR7: Часто ли приходят повторно?

Маргарита: Да, почти всегда. Во-первых, мы и сами зовём их на повторный приём. Ведь мы взяли у них все мазки, анализы и мы должны их проинформировать, всё ли у них хорошо или мы выявили какую-то патологию и, следовательно, нужно долечиться. А во-вторых, если они изначально приходили с какими-то жалобами, понятно, что мы за один приём вряд ли решим эти проблемы.

Анастасия: И ещё есть сложная история: некоторые гинекологические анализы нужно сдавать в зависимости от дней цикла. И мы пациенток вызваниваем, или они сами звонят и записываются на нужный день. 

Кристина: У наших пациентов в целом высокая приверженность к лечению. Они очень рады, что к ним тут хорошо относятся, и поэтому они возвращаются. Но иногда бывает, что специалисты сидят ждут, а никто не приходит. Я очень сильно расстраиваюсь каждый раз из-за этого, потому что в это время могли прийти другие люди. 

О пациентках

MR7: Кто к вам приходит на приём? 

Кристина: И явные бездомные (реже), и «скрытые» (чаще) — те, кто живёт в домах ночного пребывания, в хостелах, в съёмных комнатах. Приходят женщины из «рабочих домов», кто по 10-12 часов на ногах. Большая часть бездомные — то есть те, у кого нет жилья. Иногда заходят мигрантки, беженки достаточно часто. Возраст — абсолютно разный. Мы принимаем с 18 лет, вот с 18 и приходят. 

Анастасия: А у меня была бабуля — ей 80 лет. Мы с ней посмотрелись, у неё по моей части всё хорошо. И вообще она красотка. 

И ещё была одна пациентка — англоговорящая, мигрантка. У неё нарушение цикла. Мы сейчас эту проблему решаем. Делали УЗИ. Она была как раз из тех пациенток, кто не готов сразу смотреться, согласилась только на втором приёме. Мы с ней общаемся на английском. 

Кристина: А ещё была пациентка, которая говорит по-китайски, с ней общались через Google-переводчик. Агрессивных не было, зато бывают с психическими расстройствами. У нас была пациентка с хроническим бредовым расстройством. Она из Казахстана приехала в Екатеринбург, оттуда в Москву, потом в Питер — она всё время бежит от запаха. Ей везде мерещится запах бездомных, что в принципе неудивительно. 

Алёна: А сегодня к нам привели уличную бездомную. Просто прохожая увидела её на улице, сначала подумала, что это мальчик 12-летний сидит, а потом поняла, что это женщина, подошла, расспросила. И настолько эта прохожая оказалась готова включиться, что она позвонила к нам в клинику, узнала, можно ли приехать, потом взяла такси — таксист не стал жаловаться на запах. Так они приехали к нам. У бездомной цистит — всё болит очень сильно. Та прохожая оставалась с ней в клинике, ждала, пока шёл приём, узнала, как можно восстановить паспорт, и от нас они поехали заниматься документами. Это всё за один день.

Кристина: А ещё очень важный момент про то, кто к нам приходит. Это женщины, пережившие насилие. За неделю у меня были три такие женщины. Одна из них избитая, другая только что вышла из абьюзивных отношений. 

Маргарита: В целом у них часто бывают какие-то странные отношения с партнёрами. У меня за один день были две такие женщины подряд. Одна заходит с телефоном в руках и сразу: «А можно я сфотографирую?» Она всё сняла — кресло, кабинет и отправила своему мужчине, отчиталась: вот смотри, я у гинеколога, а не куда-то пошла тебе изменять. Следующая заходит: «А вы не могли бы моему партнёру сказать, что я здесь была, а не где-то ещё?»

MR7: Почему они приходят именно к вам? Вы говорите, что часто у них есть документы, ОМС, но они всё равно идут к вам? 

Маргарита: Да, мне кажется, что у многих из тех, кто к нам приходил, есть полис ОМС, а у кого-то и деньги, чтобы пойти в частную клинику — но у нас доступнее.

Кристина: Часто они истощены психологически. Они говорят про то, что в других местах отношение врачей к ним их задевает. 

Алёна: Одна бездомная женщина, у которой есть документы, рассказывала мне, что она пришла в государственную клинику, а ей говорят: «А чего ты грязная такая?» Из-за такого отношения она теперь боится туда снова идти. А помыться ей негде. 

Кристина: Её просто развернули и сказали: «Не приходи к нам в таком состоянии». 

Анастасия: У меня тоже была пациентка, которая говорила, что она до этого была у гинеколога в частной клинике. Её очень больно, неприятно посмотрели, настолько, что после приёма всё болело и она потом 10 лет не ходила вообще к гинекологу. У неё в целом исчезло доверие, что к частным, что к любым другим клиникам. Возможно, она услышала, что у нас очень «френдли» атмосфера, и решила попробовать. И давайте честно: женская консультация — это 15 минут, у нас — 45 минут. Это тоже мотивирует приходить к нам.

MR7: Женщинам удобно обращаться к вам в клинику — нет стеснения?

Кристина: Мне кажется, у нас всё хорошо устроено — всё по записи, хорошая приватность. И отношение человеческое. 

Анастасия: Если вы про осмотр на кресле, у меня были такие, кто говорил, что не хочет, не готова, например, потому что давно не были в душе или вообще никогда не были у гинеколога. Я говорю, им: «Если вы не хотите, мы можем не смотреться, это о'кей». Всё аккуратно, если кому-то дискомфортно, мы останавливаемся, завершаем этот процесс, они одеваются, расходимся — никаких проблем. Но такое бывает и на обычном приёме, когда женщина оказывается не готова к осмотру. Я не критикую, не оцениваю, поэтому они обычно в итоге расслабляются и всё хорошо проходит. И я не спрашиваю — бездомная или нет, где живёт, какие условия. Я могу спросить, есть ли полис ОМС, чтобы знать — куда можно направить для обследования. 

О страшном 

MR7: К вам на приём приходят женщины, которые вовлечены в проституцию? 

Маргарита: Это у меня в частной клинике такое бывало. А здесь я такого от пациенток не слышала. 

MR7: Возможно, кто-то жаловался на изнасилование? 

Aнастасия: Про насилие я сама не задаю вопросы. Если кто-то хочет сказать — говорят. Но я обычно не развиваю эту тему. И, наверное, у меня была всего пара таких случаев. Но мы не оказываем экстренную помощь, к нам не приходят сразу после изнасилования. Если что-то такое и было, то уже задолго до приёма. 

Кристина: Я тоже не спрашиваю, но часто пришедшие на приём сами начинают рассказывать. Иногда это бывает неожиданно: вот только что говорили про погоду, я расспрашивала про заболевания, а потом вдруг как пером под ребро. Однажды выхожу в коридор и вижу девушку, сидит заплаканная. Забираю к себе в кабинет, спрашиваю, что случилось. Она говорит, что её муж избил, а сын, как она это называет, предал — не заступился. И она продолжает: «А я живу тут — в соседнем доме. Я иду по улице, смотрю на вашу клинику и думаю: может, суицид совершить или к вам зайти». 

Это не самая жёсткая история, рядовой понедельник. Хорошо, что она решила зайти к нам. Я посадила её в отдельный кабинет, пообщаться с психологом. А вообще в подобных случаях мы можем направить в кризисный центр для женщин «П.О.Л.И.Н.А». Если насилие произошло только что, то я советую обращаться в полицию и в травмпункт, чтобы зафиксировать травмы, объясняю, как туда попасть. И ещё всегда стараюсь назначать повторный приём, просто чтобы люди понимали, что они не одни. 

О хорошем 

MR7: Было что-то, что вас порадовало за то время, что вы здесь работаете? 

Маргарита: Для меня самой счастливой, наверное, была история про женщину, которой надо было удалить спираль, и я смогла это сделать, несмотря на то что у пациентки был некроз головки тазобедренного сустава и она не могла отводить ногу в сторону. Я не могла посмотреть её на кресле и провести там процедуру. А спираль ей поставили ещё лет 8 назад, ей тогда было 45 лет, сейчас 53 и да — со спиралью уже надо было что-то делать. Пришлось извлекать на кушетке, без зеркала, просто руками — для меня это было достижением. И женщина сказала, что всё прошло хорошо, комфортно для неё, она тоже радовалась, что всё получилось, и благодарила. Договорились, что зайдёт ко мне на осмотр уже после основной операции.

О контрастах

MR7: Есть ли ощущение контраста с платной клиникой? 

Анастасия: Да, разные пациентки бывают. Но это объяснимо. У меня была пациентка — ей лет 20-22. Перед приёмом она не мылась, наверное, пару недель. Она сама об этом мне сказала. Но у неё просто не было возможности принять душ. И она очень стеснялась из-за этого, была не готова смотреться на кресле. Но я сказала, что всё нормально, что вообще не надо переживать за меня. В итоге она согласилась. Для меня это не что-то пугающее.

А по сравнению с частной клиникой — наверное, только инфекции, передающиеся половым путём, тут почаще встречаются у пациенток. 

Маргарита: Можно было бы ожидать, что у приходящих сюда женщин на фоне стресса будет конкретный вариант нарушения цикла — функциональная гипоталамическая аменорея (да, про него не все гинекологи знают). Но я его пока ни разу не видела. 

А про то, что не моются или не следят за собой, — нет, это надуманно. На самом деле те, кто к приходит в «Благотворительную больницу», — все большие молодцы, очень стараются, немного боятся и уважают нас — врачей. Они очень радуются, когда делаешь не больно, аккуратно, даёшь рекомендации, которые они никогда нигде не слышали, например, про то, как заниматься упражнениями на мышцы тазового дна. 

А ещё была смешная история — женщина с Украины рассказывала мне, что прежде наблюдалась регулярно у гинеколога, да не просто у врача, а у кандидата медицинских наук. Ну… я тоже кандидат медицинских наук. 

Кристина: Я в «Благотворительной больнице» с удивлением узнала, что есть люди, которые до сих пор живут с паспортом СССР. Ко мне приходят такие пациенты. По сути, у них нет документов, нет возможности получать плановое лечение, если только экстренное. Получать паспорта им помогает «Ночлежка», это может быть очень долгий процесс. Если человек просто потерял паспорт, то на восстановление уйдёт пара недель, а пошлину при необходимости помогут оплатить наши партнёры. Но сделать паспорт тем, у кого его нет много лет, кто его и не получал, — это гораздо сложнее. 

У меня есть такая грустная история с добрым концом — про женщину с советским паспортом. Одна наша пациентка длительное время страдала гипертонией и не могла получить терапию, так как не было ни документов, ни денег. На фоне повышенного давления она слепла в течение пяти лет. Ко мне на приём она пришла уже незрячая . Мы обратились в клинику-партнёр «Зрение», где ей сделали операцию по замене хрусталика. И после этого мы с ней в первый раз увиделись. Она была так рада. Это уже второй такой случай в моей практике тут. Другая пожилая женщина приходила к нам лечиться. У неё тоже тяжёлое ПТСР, очень горестная история — она жила в рабстве несколько лет, её избивали. Я не могу расспросить у неё подробности, как только речь заходит об этом, она плачет. Лечилась у нас — у неё и давление, и к гинекологу она обращалась, и по зрению. И после операции на глазах она принесла мне гладиолусы. Я узнала, как они выглядят.