Сергей Гуляев. Фото из архива героя.
Ещё один оппозиционер покинул Россию. Сергей Гуляев экстренно уезжал 18 мая. В это время в его доме в Сестрорецке шёл обыск. Сам Сергей связывал его с тем, что у ультрапатриотичных писателей вызвала возмущение его книга «Закат в коричневых тонах» — сборник рассказов и повестей о событиях на Украине. По данным СМИ, визит силовиков был под предлогом расследования уголовного дела создателя «Съезда народных депутатов»* Ильи Пономарёва** об участии в деятельности организации, признанной нежелательной в России. О том, как всё случилось, Сергей рассказал MR7, когда уже был за границей.
Сергей Гуляев — политический деятель, журналист, ветеран военных конфликтов (в Афганистане и Чечне), экс-депутат Законодательного собрания Петербурга. Участвовал в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Был одним из ведущих и редакторов знаменитой программы «600 секунд». Участвовал в протестных акциях последних лет. Автор книг об Афганистане, Чернобыле и Чечне.
— Ко мне пришли утром — около семи часов, 18 мая, в мой дом в Сестрорецке. А я чудом вышел оттуда незадолго до этого. Я хотел вывезти из дома компьютеры, гаджеты, телефоны и прочую рабочую технику, потому что ждал, что ко мне могут прийти.
Я выехал из дома. Сестрорецк маленький город. И я быстро заметил, что на хвост села машина. Я ещё специально крутанулся по городу — она за мной. Я понял, что это слежка. Но район мне родной, поэтому я повернул туда-сюда, по дворам, в одном месте бросил машину, перебежал через железную дорогу и скрылся от преследователей в кварталах потом, кварталами ушёл. Уже позже позвонил от знакомых домой, предупредил: «Готовьтесь, сейчас, наверное, придут».
Буквально через 10 минут супруга написала, что пришли. А потом у неё и сына отключили телефоны. Начался обыск. Жена позже рассказывала, что от неё требовали, чтобы она заставила меня прийти к ним, дать показания, якобы это в моих интересах.
Ещё спрашивали про дочь, которая учится в США.
Там работало восемь человек. Ввалились в дом, всё перевернули. Жена даже не могла следить за тем, что происходит, потому что они разбежались по всему дому.
Выгребали всё подряд. Забрали какие-то старые флешки, компьютер, другие носители. Перевернули мой кабинет, изъяли документы, старые листовки. Взломали сейф с оружием — я там охотничьи ружья храню, у меня лицензия, всё законно, уже 40 лет. По словам жены, звучали вопросы: «А вдруг оно выстрелит? А вдруг там отпечатки пальцев найдут?»
К счастью, отпустили сына на учебу, у него выпускной класс, подготовка к экзаменам.
При этом по какому делу проходит обыск, моя супруга так и не поняла. Она говорит, что была в шоке и толком не успела прочитать те документы, которые ей давали. Но она помнит, что сначала ей показывали постановление об обыске на одном листочке. Его потом забрали. Но жена настаивала, чтобы ей оставили хоть какой-то документ. И потом ей показали постановление уже на трёх листах. Там уже речь шла про экстренный обыск в связи с делом Пономарёва*. И там моя фамилия и адрес, по словам жены, были вписаны ручкой. Но и эту бумагу они не оставили, так что спокойно прочитать и понять, в связи с чем они приходили, нет возможности.
Обложка книги
Книга «Закат в коричневых тонах» вышла в 2023 году.
5 мая на неё обратил внимание писатель Дмитрий Филиппов. «Я лишь бегло ознакомился с книжкой, испортив себе настроение на весь вечер, но там каждый текст дышит ненавистью к России и ее Вооруженным Силам…», — написал Филиппов в своём Telegram-канале. Обсуждая этот пост в группе Союза писателей России, пользователи возмутились самим фактом публикации этой книги, а также сообщили, что написали заявления в СК, прокуратуру и ФСБ. То же самое сделали и подписчики Филиппова в Telegram.
Филиппов особенно был возмущён, что презентация книги запланирована на 19 мая в рамках петербургского Книжного салона.
В ответ 6 мая постом Филиппова возмутился медиаменеджер Александр Малькевич: «Я как соорганизатор (член оргкомитета) и модератор (в этом году курирую секцию, которая посвящена творчеству поэтов и писателей, находящихся в зоне СВО) нашего Книжного салона могу точно заявить о том, что на сегодняшний день программа мероприятия даже не опубликована. Более того — она еще на стадии формирования. Но при всем этом во всеуслышание могу сказать, что презентация книги Сергея Гуляева «Закат в коричневых тонах» не планировалась. И не планируется».
— Когда я выходил в тот день из дома, я не предполагал, что придётся уезжать из страны. Я, честно говоря, даже не умылся. Просто вспомнил, что на 19 число была запланирована презентация моей книги на Книжном салоне. Предполагал, что если ко мне придут — то наверняка приурочат к этой презентации. Осознал, что уже 18 число и надо поторапливаться, если я хочу спасти рабочую технику. И вот я в старых трениках, в которых накануне на участке работал, в футболке поехал. Думал, за 10 минут сгоняю и вернусь.
А когда заметил, что за мной хвост, решил, что не хочу с ними общаться.
Друзья помогли мне отсидеться в спокойном месте, обдумать, что происходит. И, слава богу, я не держал дома загранпаспорт. Уже давно отдал его друзьям на хранение. Забрал его, добыли мне немного денег, одолжили, поменяли на евро. И к вечеру друзья отвезли меня на границу с Эстонией. По пути купили сумку, немного одежды в сельском магазине, зубную щётку.
Я не знал, внесено ли моё имя уже в какие-то списки пограничников или нет. Оказалось, что нет. Меня только спросили, пропустят ли меня в нынешних условиях эстонская погранслужба. Виза у меня была — польская, гуманитарная. А повод для въезда в страну — пришлось придумать, что еду на похороны товарища, а соответствующая бумага будет на той стороне границы. И меня выпустили. Хотя был шанс, что я поеду «в обратную сторону».
Эстонские миграционный офицеры со мной общались примерно четыре часа. Я им сразу объяснил ситуацию. Они погуглили, кто я. Потом долго расспрашивали про моих знакомых — Навального, Яшина**, Немцова, Володю Кара-Мурзу**, с кем я общался, с кем дружил — но, мне кажется, это был больше человеческий интерес пограничников. Они спросили, буду ли я просить политическое убежище. Но я пока этого не хочу. Нужно подумать, понять, что происходит.
После прохождения границы меня посадили на автобус, и я уехал в Таллин.
— Во время обыска у меня дома также изъяли две пачки книг «Закат в коричневых тонах». У меня они оставались ещё с момента издания. Я про них и забыл, если честно.
После их изъятия следователи очень обрадовались. Похоже, за книгой они и шли. Обыск на этом закончился. Мне кажется, им был нужен бумажный вариант моей книги. Он немного отличается от интернет-версии. От неё, к тому же, я в теории мог легко откреститься, а от бумажной уже сложнее. А онлайн-версию Союз писателей Санкт-Петербурга подавал на премию имени Гоголя. И, насколько я понимаю, именно кто-то ультра-патриотичный из жюри премии и слил её Филиппову. После чего и начались все эти доносы на меня.
Но я просто искренне писал в книге о том, что меня волнует. Я не мог молчать. Рассказы и повести этого сборника я основывал на реальных событиях, на тех историях, человеческих драмах, которые освещали в СМИ или про которые писали люди в своих соцсетях. У меня в тексте местами вставлены просто цитаты.
Очевидно, в премии эта книга больше не участвует. Но меня больше расстраивает то, что под угрозой книга петербургского Союза писателей Альманах «320», где также был мой рассказ. Это сборник свежих произведений городских писателей. Такие сборники с 300-летия Петербурга Союз выпускал каждый год. Вот и в этом году готовился. На Книжном салоне его должны были представлять. Но вместо этого была презентация прошлогоднего сборника «319». А публикация «320», насколько я знаю, вообще отменена, и именно из-за моего рассказа. Но можно же было его просто исключить из книги. Я всё пойму.
Коллеги-писатели выражали мне поддержку. Они тоже всё понимают.
— Жена и сын остаются в России. Мы не планировали уезжать из страны. По крайней мере хотели, чтобы сын закончил школу. Хотя в последнее время было уж очень сложно наблюдать за всем происходящим. И это при том, что я сам прошёл две войны, ко многому привык.
Но в России наши друзья, родители. И мой отъезд — для меня это тоже непростое решение. Я никак не думал, что буду переходить границу в стоптанных кроссовках и грязной майке.
Сейчас я в спокойной Европе, но до сих пор случившееся не отпускает. Здесь хорошо, тепло, но я думаю о доме, о семье, о маме. В первые сутки, пока я не вышел на связь, они за меня переживали.
Я пока не планирую возвращаться в Россию. Разбираюсь в своем деле, заключил соглашение с адвокатом, который будет вести его в России. И потихоньку разбираюсь в миграционных вопросах. Всё слишком стремительно случилось.
*организация признана нежелательной на территории России
**внесён Минюстом в реестр иноагентов
{{subtitle}}
{{/subtitle}}