В Петербурге очередная волна борьбы с «нехорошими барами». Снова оказалось, что во многих заведениях гостям продавали контрафактный алкоголь, разводили и просто обманывали на крупные суммы. Среди заведений, привлекших внимание силовиков, был и один стриптиз-бар. MR7 решил разобраться в том, как устроена сфера легальных эротических услуг в центре Петербурга и поговорил с одним из тех, кто каждый вечер обеспечивает стриптиз-барам поток клиентов.
Артёму (имя изменено по просьбе героя) чуть за двадцать, и уже полгода он работает промоутером в стриптиз-баре в центре города. В Петербург он переехал из Москвы, а до этого жил в одном из южных регионов. До того как попасть на работу в стриптиз-клуб, Артём подрабатывал вебкам-моделью, так что переход в промоутеры в разговоре даже называет по-своему очищением. По просьбе MR7 он рассказал о своей работе и заработке, конфликтах с прохожими и о том, чем занимаются промоутеры в свободное время.
— В эту сферу я попал через объявление в интернете. Увидел, что требуется промоутер в ночной клуб с оплатой от 4 до 10 тысяч рублей за смену. Когда пришел на собеседование, оказалось, что это не совсем ночной клуб. Но деньги мне были нужны, и в тот же вечер я вышел на работу.
Мне рассказали, где мы стоим, кого мы зовем, кого не зовем. И вот я начал звать людей, хотя сперва было очень стремно предлагать такое. Я не понимал, как вообще люди к этому отнесутся. И думал, что это для всех очень странно и меня просто палками бить будут. И плюс я в принципе такой замкнутый был. Тихо очень говорил. Но каким-то образом восемь человек от меня зашло в первую смену, а это восемь тысяч на руки. За каждого клиента я получаю тысячу рублей. Человек заходит — эта тысяча твоя. Такого не было потом ещё месяца два-три. Но тогда я подумал, что всё, теперь я буду сказочно богат, и остался дальше работать.
— Вообще в Петербурге очень много таких заведений. Если мы встанем на перекресток Невского, Литейного и Владимирского, то по пути к площади Восстания по одной стороне три стриптиз-бара, и по другой ещё один. В сторону метро «Невский проспект» тоже по одной стороне штуки четыре, потом ещё дальше на Конюшенной штуки три. Если завернуть на Владимирский, там есть два бара, потом чуть дальше возле метро «Владимирская» ещё одна «стрипуха».
Борделей, насколько мне известно, тоже куча. Вообще это очень близкие друг другу темы, потому что когда ты промоутер в стриптиз-баре, и человек не хочет в стриптиз-бар, и ему нужно что-то большее, а ты не хочешь упускать свои денежки, тебе просто нужно узнать, где такие места находятся, чтобы ты мог его туда отвезти, свою наценку накинуть и заработать.
В большинстве стриптиз-баров ты в принципе можешь говорить свою цену за вход. То есть если ты видишь, что человек заплатит не тысячу, а три, то можешь сказать, что вход — три тысячи, сообщить об этом на хосте, типа девчонкам, и гостю озвучат эту сумму. Все сильно зависит от клиента.
Дворы на Рубинштейна. Фото: Олег Золото
— Сейчас я беру чаще всего 6-7 смен в неделю, то есть почти каждый день, потому что деньги нужны. Есть-то на что-то надо. Смена обычно начинается часов в 8 вечера и заканчивается в 6 утра, а по выходным — в 7. Но это все-таки не совсем работа. Вот ты как обычно приходишь на смену на любую другую работу, то есть классическую, нормальную. Типа, вот работаем, 12 часов трудимся. А тут ты полсмены просто фигней страдаешь, гуляешь, общаешься. Потому что либо нет людей, кого звать, либо ты там уже двух гостей завел, у тебя уже две [тысячи] есть, что в целом тебе норм, и ты задолбался и просто гуляешь, но грамотно, чтобы тебя не спалили.
Ты ходишь по Рубинштейна, все промоутеры тебе знакомы, вы общаетесь.
Это уже как стиль жизни. То есть ты вышел на 50% погулять, пообщаться с людьми, а на 50% поработать. Эта работа мне нравится в плане самой работы, но не нравится то, что денег мало стало. До всех этих пандемий, мобилизаций меньше сотки никто не зарабатывал.
Не всё, что происходит на барных улицах видно сразу. Фото: Олег Золото
— Как все обычно происходит? Клиент заходит в стриптиз-бар, его сразу встречает девушка-хостесс, которая использует всякие приемы НЛП (нейро-лингвистического программирования — ред.), погладит его, миленький голосок включит. Чтобы максимально все было нейтрально и заманивающе. Потом он попадает в зал, садится. Девчонки начинают танцевать, подсаживаться к нему, общаться, просить угостить чем-нибудь. Короче, разводить на чек побольше, потому что у стриптизерш, по сути, ставки либо нет, либо она маленькая очень. У них всё, что они зарабатывают, — процент с консумации, то есть с проданного, либо с приватов.
Я бы, если бы девчонкой был, то, может быть, тоже пошел бы стриптизершей. Там получается больше, чем у промоутеров. Хотя сейчас вот вообще ничего не понятно. Бывают смены, когда промик заведет пять гостей, он себе пять тысяч заработает, а все эти пять гостей были ну вообще ни о чем, через полчаса поуходили, и девчонки с этого ничего не поимели. А бывает одного гостя завел, тебе с этого косарь, а он там потратил сотку, и девчонки с этого нормально заработали.
Но ты же не знаешь, сколько у него денег в кармане. Бывает, человек выглядит максимально небогато, а у него там лям на карте или рюкзак полный налички, а у нас такой заходил однажды. Надо звать всех, а там уже что выйдет, то выйдет. Даже если он закажет один коктейль, это лучше, чем ничего.
Я вот за полгода работы ни в одном баре не знал, что там по ценам на напитки. Я единственное знаю, от скольки начинается бар. То есть самая дешевая позиция, какой-нибудь шот. Я говорю клиенту: бар от 300 рублей. И этого достаточно бывает. Самое жёсткое, это бутылки. Продать бутылку — это самая заветная мечта любой стриптизерши. Бутылка иногда стоит 40 тысяч, и девочка процент с этого получает. Причём если в магазине эта бутылка стоит тысяч пять, то в стриптиз-баре она будет стоить… ну 15. Ведь с этого нужно ещё стриптизершам заплатить, бару, официантам.
За ночь промоутер может заработать в среднем от 1-2 до 7-8 тысяч рублей.
— Конфликтные ситуации бывают. И тут если просто не реагировать особо никак [на недовольство прохожих], то все нормально будет, люди просто мимо проходят. Претензии предъявлять начинают чаще всего люди с высокими моральными убеждениями, для которых то, что ты делаешь, — табу. Либо конфликт начинается, когда какой-то очень «умный» промик догадывается к кавказцам подойти и позвать их в стриптиз-бар. Я как раз один из таких «умных».
Как-то я стоял на точке. Смотрю идут три мужика, а я так боковым зрением вижу, что они мимо проходят и решаю их позвать и говорю: «Мужики, в бордель пойдем?» И они сразу останавливаются со словами: «Что ты сказал?» А я смотрю, что это чеченцы. И меня начинают жестко прессовать, типа, что я сутенер… Прямо избить меня уже хотели, жестко докапывались, но вышел охранник со стрип-клуба, который тоже чеченец, и всё разрулил. Но вот если бы он не вышел, то на полном серьёзе меня бы избили прямо там, и, скорее всего, не только они одни, а ещё бы кто-нибудь подъехал.
— Один раз колени прострелить обещали. Я просто того чувака звал уже третий раз за ночь — у меня зрение плохое. И он такой: «Ещё раз позовешь — и я тебе колено прострелю».
Прогуливающиеся парами девушки на барных улицах — это могут быть и обычные подруги и профессиональные «промщицы». Фото: Олег Золото
— Промо-модели, или промщицы, как их обычно называют, — это девчонки, которые парочками ходят и якобы случайно с мужчинами знакомятся и в «случайный» бар с ними идут пить, а на самом деле просто ведут в свой бар, где они процент с чека получают. Всех этих девчонок я знаю, потому что на протяжении полугода они тоже ходят по улицам, как и я, и мы знакомились, общались. Я с ними только и тусовался.
Бары на Рубинштейна все практически в этом завязаны. Но чисто консум-бары расположены подальше, на Маяковского, Восстания, Лиговском. Там прямо целый штат промщиц, они туда водят мужиков, и если ты просто случайный прохожий, то тебе там делать особо нечего. Там у каких-то баров названия каждую неделю меняются. На Рубинштейна обычно в целом нормальные бары, то есть туда прохожий может зайти и отдохнуть, но и свои девчонки у них тоже есть.
— Сфера промщиц развита очень сильно. Сейчас большинство девчонок, которые ночью гуляют парочкой в центре, это именно промо-модели.
Под консум-барами Артём имеет ввиду заведения, которые заманивают клиентов с помощью промо-моделей, где те потом пытаются их опоить и развести на максимально большой счет.
– У меня о Петербурге сложилось мнение довольно упадническое. Все, кого я вижу, это бедные промоутеры, которые мерзнут всю ночь на улице и парятся за каждую копейку. Промщицы, у которых то же самое и которые, как хищницы, на мужиков охотятся. При этом у большинства из них к мужчинам уже искаженное отношение. И вижу каких-то людей, которые, наоборот, тусуются, вот этих мужиков, которые знакомятся с промщицами и потом ведутся на все эти разводы. А как вообще на это повестись можно, я не знаю.
Либо просто молодежь какую-то потерянную вижу, которая как-будто просто притворяется, что им весело.
Сам город мне нравится. Всё красиво. Люди?… При всём этом кипящем супе много хороших людей, очень интересных людей. Но такое грустное впечатление почему-то.
На улице Рубинштейна порядка 60-70 заведений общепита и «увеселения».
В свободное время я рэп пишу. Обычно это шизофрения поэтическая без глубокого смысла, просто образы красивые. Такой постмодернистский рэп. Я подключаю к ноутбуку наушники, через ноутбук включаю бит в них, а на телефоне просто диктофон и голос записываю, а потом уже это свожу.
Одно время тэгами на стене хотел увлечься, но не в творческом плане, как уличный художник. У меня друг создал фейкового бота по закладкам, чтобы обманывать тех, кто наркоту хотел купить, — деньги с них брать, а инфу ненастоящую отправлять. Но так дело до этого и не дошло.
Ещё я читать люблю и лекции смотреть. Из лекций последнее, что я слушал, это Александр Смулянский, если я не ошибаюсь, про постмодерн. Про Жака Лакана тоже. Он известный психолог.
— Из книг недавно читал «Воскресение» Толстого. Мне понравилась, вернее, запомнилась первая страница. Там был, по-моему, монолог о том, как красив этот мир, природа, солнце, птички поют. А люди там считают, что их какие-то человеческие тёрки или бюрократическая фигня — это самое важное. И окружающей красоты они не видят.
{{subtitle}}
{{/subtitle}}