У родных тех, кто погиб над Синаем, день накануне годовщины трагедии – невыносим. Каждый день после трагедии был невыносимым. Но этот – особенно, Потому что 31 октября в 7:14 утра – годовщина дня, часа и минуты катастрофы. А власти вместо решения одной проблемы, похоже, создали еще одну. Завтра пойдет второй год, как случилась трагедия. И время не лечит.
Самолет
Теракт над Синаем, унесший жизни 224 человек, не упоминается с высоких трибун, когда речь идет о военной операции России в Сирии, не говорят о том, что погибшие в А 321 гражданские – взрослые и дети – тоже наши потери в этой далекой военной операции. Не говорят о том, что, вступив на путь войны, Россия не удосужилась просчитать последствия, зная, что за противник перед ней, и не усилила меры безопасности своих граждан в Египте. Отменила рейсы лишь после гибели самолета. А президент России Владимир Путин ни разу не встретился с родными погибших земляков.
Что сейчас? В Египет мы по-прежнему не летаем. В Сирии воюем. Шесть семей до сих пор не похоронили своих родных, погибших в трагедии над Синаем, так как их невозможно опознать. Следственный комитет продлил срок следствия по делу о крушении А321 еще на полгода, подписан меморандум с Египтом о следственных действиях.
Во Всеволожске (а в А 321 погибли 48 жителей Ленинградской области) прошла церемония закладки камня под будущий памятник погибшим над Синаем.
Храм
В Петербурге на каждой пресс-конференции, на каждой встрече с чиновниками журналисты спрашивали: а что в городе, как будет увековечена память о погибших, где будет памятник. Нам отвечали, что вопрос решается.
Накануне 11 июня – когда исполнялось 224 дня с момента трагедии (столько погибло людей на борту самолета). В Петербурге уже возникший фонд «Рейс 9268». Он собирался проводить благотворительный концерт, журналисты задавали властям тот же вопрос.
Напомним, что глава комитета по социальной политике Смольного Александр Ржаненков сообщил тогда, что окончательно место для памятника еще не выбрано, есть несколько вариантов – в разных районах города. Это мог быть Бестужевский парк у больницы Мечникова, два участка в Красносельском районе – у "Балтийской жемчужины" или на пересечении улицы Доблести и Ленинского проспекта, либо на Московском проспекте недалеко от дота в Парке Победы.
Отец Сергий (Кубышкин) иерей Троицко-Измайловского собора, а также депутат Законодательного собрания Петербурга от ЕР Анастасия Мельникова говорили тогда, что есть некий благотворитель, готовый финансировать строительство храма и создание памятника, но он настаивает на Красносельском районе – только в этом случае он готов дать средства. Александр Ржаненков, впрочем, сказал, что последнее слово по предоставлению участка остается за губернатором города.
Наконец власти определились. Перед самой годовщиной трагедии на пресс-конференции было заявлено – что в "Балтийской жемчужине" в завершении Матисова канала в память о жертвах трагедии над Синаем будет поставлен храм Дмитрия Солунского, двухэтажный, с православным духовным центром. Поклонный крест памяти погибших установят накануне годовщины трагедии на месте будущего храма.
Тут начались протесты. Так как не все жители Балтийской Жемчужины захотели, чтобы храм, посвященный жертвам теракта, появился рядом с их домами. Они не предполагали там появления церкви. А о будущем храме узнали из СМИ, как о вопросе фактически решенном.
В соцсетях идет полемика, нередко переходящая на личности и весьма нелицеприятная – между группой жителей, которые не понимают, почему их не спросили перед тем как принять решение строить церковь и сторонниками строительства, в том числе родными погибших.
В группе противников стройки неоднократно говорилось о том, что «мы не против православного храма в память о погибших в ужасной трагедии, по которой скорбит весь Петербург. Мы выступаем за широкое общественное обсуждение того, как будет развиваться наш район».
Несогласные со строительством храма пришли 29 октября 2016 года на встречу в кинотеатр «Восход» в Сосновой Поляне с иерейем Сергеем Кубышкиным. Он уже именуется, в том числе и на церковных сайтах, как будущий настоятель храма Дмитрия Солунского. Противники строительства хотели в это же время собраться у Матисова канала, чтобы продолжить сбор подписей против строительства храма. В итоге они организовали трансфер – чтобы поспеть и туда, и туда.
Диалога не получилось. Хотя, похоже, молодой священник его искренне хотел. Но все это скорее напоминало общественные слушания, когда власть очень хочет какого-то строительного проекта, а жители не понимают – им-то тут это зачем? Но власть для себя уже все решила.
Бывший глава Красносельского района, а ныне депутат ЗАКСа Евгений Никольский говорил про воспитательную роль православия в целом и будущего духовного центра в частности. Посетовал, что за пять последних лет только три подростковых клуба открыли (кто же ему мешал открыть больше? – Прим. ред.), а новый центр позволит «воспитывать в православной направленности», там же будет досуговый центр для взрослых и пожилых, тоже, разумеется, православный.
Он напомнил, что это территория общественно-деловой застройки, общественные слушания неоднократно проводились, а вот обсуждения строительства храма не требовалось. Да, строительство поликлиники, про которую так много спрашивали жители, затягивается, но к 2020 году построят, а пока есть офис врача общей практики.
А проект этого храма не будет на конкурс выставляться. «Потому что храм будет строить фонд», - сказала стоящая рядом с корреспондентом MR7.ru молодая женщина – из тех, которых так часто можно встретить в «коридорах власти» - районных администрациях или Смольном.
- Вы в фонде? Построить такое большое сооружение очень трудно и долго, только собирая благотворительные средства через фонд ,– сказал ей корреспондент.
- Нет, я не в фонде. Я работала в администрации Красносельского района, а что касается средств – один из жителей "Балтийской жемчужины" изъявил желание софинансировать стройку.
Такой я получила ответ. Имя благодетеля, обладающего свободными средствами для возведения капитального огромного, на 700 прихожан храма, так и не было названо ни разу.
Противники стройки приводили свои аргументы – они не понимают, зачем еще один храм, если в районе и так много церквей, почему не построить церковь там, где действительно храмов мало – например, на Парнасе? Говорили, что покупали квартиры здесь и хотели бы, чтобы в шаговой доступности от дома был не храм, а дом детского творчества, например, без православия, но с радиотехническим кружком.
Священник Сергей Кубышкин пообещал построить у храма детскую площадку. Раздали листовки, где было написано, что при строительстве храма не пострадает место для будущих поликлиники, пункта полиции и т. д. А колокольный звон пятикупольного храма будет совершаться только после 10 утра и максимум по три минуты и всего пару раз в неделю.
Люди
Люди снова и снова хотели услышать, почему их не спросили. Никольский, теряя терпение, очень громко заговорил: «Что касается архитектурного облика, то вы спросили бы у семей погибших». Сразу последовала реплика из зала: «А почему не спросить у семей, живущих здесь?»
Слушать все это было невыносимо
Еще тяжелее стало, когда вышла перед собравшимися руководитель фонда «Рейс 9268» Ирина Захарова, директор школы. У нее погибла над Синаем единственная дочь Эльвира Воскресенская, сотрудница петербургского МЧС.
«Это трагедия не нашей семьи, а нашего государства, вызов нашему государству, которое не защитило наших детей, дети стали заложниками, - говорила Ирина Евгеньевна. – Мы попросили построить храм не для того, чтобы вы называли нас моральными уродами в ваших комментариях, мы попросили храм, чтобы это был живой организм, я как раз против вот этих монументов, которые оскверняют, у которых распивают, мы как раз и хотели построить храм, чтобы продолжить дело наших детей. Я 24 года директор школы, и когда я прочитала комментарии жителей, у меня было первое желание уволиться – если я в школе выпускаю таких людей, значит грош цена моей работе, если люди, живущие в России, настолько невоспитанны, настолько бездушны, что они не хотят слышать никого, только себя. Так слушайте себя – что завтра с нами будет. Что завтра с нами сделают, если мы друг на друга будем идти войной? Я не вижу ничего в этом плохого, если будет храм, совмещенный с социальным центром. Осталось огромное число сирот, есть и у вас в районе сироты, есть дети больные. И я не вижу ничего плохого в том, что там будет центр, чтобы они могли приходить и заниматься и реабилитационными занятиями и творческими занятиями, чтобы это было место живое. Прошу прощения, если мы кого-то не спросили. Я раньше жила в Курортном районе, теперь в Приморском живу, и я никогда не делила Санкт-Петербург на районы, я считаю, что мы все жители одного доброго города. Услышьте нас, у нас ничего больше в жизни не осталось».
Не разделить ее боль невозможно. Но вот про социальный центр возникает много вопросов. Например, кто будет финансировать социальный, а тем более реабилитационный центр в храме? И вряд ли всех сирот, чьи родители погибли в самолете, будут возить сюда на занятия, и сколько сирот в "Балтийской жемчужине"? И захотят ли все родители привести детей в православный досуговый центр, а не в радиотехнический кружок? Вряд ли в православном храме возможен кружок современного танца, центр восточных единоборств или дискуссионный светский клуб для подростков. Так для кого все это будет? Ведь, когда возводится социальный объект, то рассчитывается – для кого из жителей он будет нужен.
Среди тех, кто пришел в кинотеатр «Восход» была женщина с заплаканным лицом – было видно, что она плачет постоянно, ежедневно и еженощно. В руках у нее был планшет с фотографией молодой пары.
«Посмотрите, вот, вот моя единственная доченька, больше у меня никого нет, смотрите», - говорила она, придвигаясь все ближе к тем, кто выражал несогласие с постройкой храма.
Молодая женщина, спрашивавшая про садик и поликлинику, отшатнулась: «Не хочу я смотреть».
В дверях показалась сотрудница полиции. Все разошлись, согласия не получилось. Священник сказал только, что поклонный крест устанавливать не будут.
А теперь в группе противников храма приводят слова со странички молодой женщины, потерявшей над Синаем родителей и маленькую дочку – всех своих близких. Листать ее страничку больно. Весь минувший год - фотографии мамы с папой и малышки, воспоминания о родных. Недавно она написала, как желала год назад хорошего отдыха отправлявшимся в Египет родным, а теперь в отчаянии просит «заберите меня к себе, мне невыносимо жить».
А вот ее последний пост, посвященный тому, что нашлись люди, которые не хотят стройки храма в своем районе: «Вот твари!!!!!! Вы все смертны, и вы точно так же можете быть убиенными. Где ваша мораль? Где ваша нравственность и сострадание?!!! Ублюдки! Не место вам в этом мире! Подумайте о своих родных и близких, их в секунду может не стать. А вы, ущербные создания, еще рот открываете. Благодарите судьбу что вы живы, и вам не приходиться каждое утро просыпаться со слезами и с нежеланием жить».
Все происходящее страшно
Такое впечатление, что в светском по Конституции государстве власть в едином объятии с церковью, не чувствует и не понимает, что безудержный клерикализм - это уже чересчур. Что не все люди - православные верующие, что не для всех между увековечиванием памяти и непременным строительством православного храма можно ставить знак равенства. Что в любом случае надо говорить с людьми и сообщать в общем деле – а большое строительство на населенной территории дело общее - одной социальной группе планы другой социальной группы и обсуждать их вместе, а не преподносить при всех благих намерениях как дело решенное.
При любых обстоятельствах, даже в таком тонком и деликатном деле, как обсуждение – быть храму памяти жертв катастрофы и где ему быть. А получить ответ на вопрос, почему неведомому благодетелю так важно, чтобы храм был построен именно в Красносельском районе, жители "Балтийской жемчужины" тоже имеют право.
Еще со времен катастрофы самолета над Донецком родные погибших, создавшие общественную организацию «Прерванный полет», говорили, что тем, кто пережил столь страшное горе и продолжает жить в этом горе – потому что время такое не лечит, боль все равно всегда с человеком – нужна психологическая помощь и поддержка не только сразу после трагедии, а годы.
И пытались создать такой психологический центр, искали на него средства, причем хотели, чтобы помощь там могли получить все родные, потерявшие близких при внезапных обстоятельствах – в любых катастрофах. Но такого центра у нас нет.
Светлая память всем погибшим, сил и согласия всем живым.
