Память о блокаде необходимо чтить, а не «праздновать». Известные петербуржцы решили, что положительный опыт довлатовского фестиваля позволит изменить отношение и к блокадным датам. Без раздач каши, песен и плясок и демонстраций боевой техники в дни, когда вспоминают миллионы погибших жителей города и бойцов Ленинградского и Волховского фронтов.
«Эх, Андрюша, нам ли быть в печали…», - пели старую песню на Дворцовой площади 8 сентября – так «отмечали» 75-летие начала Ленинградской блокады. Почему в этот день надо петь? И понимают ли устроители всего этого, что 8 сентября 1941 года – день страшный, когда для миллионов людей – гражданских и военных – начался гибельный отсчет?
Как город проживает памятные дни – 8 сентября, 18 января – День прорыва и 27 января – День снятия блокады Ленинграда? Утром 8 сентября 2016 года – за несколько часов до того, как устроители мероприятий на Дворцовой готовились к песням – в Институте региональной прессы петербургские историки и журналисты собрались на круглый стол, чтобы обсудить, как хранить память о трагедии.
Даниил Коцюбинский, историк и журналист, преподаватель СПбГУ: «Ленинградская блокада – вторая после Холокоста по масштабу жертв гуманитарная катастрофа Второй мировой войны, и речь идет о том, что ответственность за эти колоссальные жертвы на совести двух режимов – нацистского и советского. Дни 8 сентября и 27 января должны стать днями скорбной памяти о войне, о том, что это больше никогда не должно повториться. Нет оснований ликовать, в эти дни, в первую очередь, надо вспоминать о двух с половиной миллионах погибших ленинградцев и бойцов Ленинградского и Волховского фронтов».
Лев Лурье, историк: «Я согласен с Даниилом в основном тезисе. Не надо устраивать танцев, демонстраций техники и раздавать кашу – это отвратительно. Но День скорби – это, скорее, 8 сентября, когда немцы взяли Шлиссельбург, а не день 27 января – День снятия блокады. И я бы не стал делать упор на ошибках и преступлениях сталинского режима, потому что эти дни – 8 сентября и 27 января – это дни консенсуса общества, дни, когда люди разных убеждений вспоминают о блокаде и скорбят».
Наталия Соколовская, писатель, редактор блокадных дневников Ольги Берггольц и дневников других ленинградцев: «Нынешняя власть превращает блокадную память в квесты и викторины на Дороге жизни, организует физкультурно-патриотические праздники, надо власти дать понять, как работать с блокадной памятью».
Диана Качалова, главный редактор «Новой газеты» в Петербурге: «Мы вот собрались 8 сентября, а завтра наступит 9-е. И что же? Мне кажется, что надо не просто власти сказать – «неправильно вы раздаете кашу», а сообщить, что мы видим то, как можно было бы провести эти дни иначе, чем чиновники это делают, объяснить, что может быть иначе. И за последний месяц в Петербурге произошла замечательная вещь: Довлатовский фестиваль показал, что общество само может сделать многое самостоятельно и успешно. Поэтому мы сегодня должны сформулировать, что хотим создать некую координационную группу с конкретными предложениями, вести диалог с чиновниками».
Сергей Балуев, главный редактор журнала «Город 812» напомнил о двух реальностях памяти о блокаде, вполне себе сосуществующих в нашем городе и в стране: «С одной стороны, вводятся в оборот новые исторические документы, издаются книги, а параллельно идет вот это самое «отмечание» с формализованными мероприятиями и это ведь устраивает 90 процентов населения, в том числе и большинство ныне живущих блокадников».
«Мне кажется, что просто обращаться к властям «давайте сделаем память о блокаде другой» - номер дохлый, потому что власть по-другому не умеет абсолютно, - продолжил Балуев. – И мне нравится, что сделал Лурье с фестивалем памяти Довлатова, получилось, что общественное движение придумало и запустило механизм, а власть уже вынуждена была включаться, это, конечно, не поменяло ее отношения к литературе, политике и эмиграции, но деваться было некуда». И еще Балуев считает, что работать надо на будущее, а с теми, кто живет в привычных мифах, уже ничего не сделаешь.
Милена Третьякова, заместитель директора Музея обороны и блокады Ленинграда, говорила, что пытается бороться «с кашей на пороге музея» в дни мемориальных дат, но кроме этого напомнила о главном – даже если сейчас вдруг у музея в Соляном городке чудом появятся площади для экспозиции, у музея нет сил научно обработать все то, что находится в его фондах, создать столь необходимый Институт памяти о блокаде. За три года периодически и с разной степенью интенсивности возникающих в городе на разном уровне разговоров нет никаких решений – ни экспертного совета, ни рабочей группы по созданию Института памяти.
Третьякова напомнила, что отмечаемый по решению ООН с 2005 года День памяти жертв Холокоста – тоже 27 января, и в этот день не только вспоминают жертв, но и говорят о том, что это не должно повториться. А в работе музеев, посвященных трагедии Холокоста, важно не только число посетителей, но и сколько подготовлено методических разработок для педагогов, которые рассказывают об этом детям и подросткам. Когда начинать и как говорить о трагедии c детьми? Третьякова приводит абсурдный пример, как в детском саду детей выстроили в круг – «вы фашисты», а в середину посадили на стульчик ребенка – «а ты в блокаде». Юлия Демиденко, заместитель директора Музея истории Петербурга, отметила, что совершенно нет никакого психологического обеспечения, продуманной методической поддержки, когда со школьниками начинают говорить о блокадной трагедии. Зачастую добиваются обратного результата – дети уже классу к седьмому просто не хотят об этом слышать.
«Сошлись в главном: с форматом "праздника" ("нашего Дня Победы"), который на протяжении последних лет Смольный настойчиво навязывает городу и 27 января, и даже 8 сентября, – необходимо решительно покончить, – написал на своей страничке в соцсети по итогам встречи Даниил Коцюбинский. – Память о Блокаде, унесшей жизни 1 миллиона мирных жителей, брошенных властью на произвол судьбы, и более 1 миллиона солдат, погибших в бездарно и бесчеловечно спланированных множественных «операциях», – должна быть исключительно скорбной.
Места для «победной триумфальности», песен, плясок, раздачи каши, демонстрации военной техники и разного рода карнавальных игрищ в этот день в Петербурге быть не должно. По итогам обсуждения решили создать "Комитет 8 сентября". Его главная цель - добиться того, чтобы память о блокаде в Петербурге, России и мире в целом стала, наконец, адекватна скорбному смыслу этой величайшей трагедии XX столетия, которая стоит в одном ряду с Холокостом, геноцидом армян и другими катастрофами, унесшими жизни миллионов людей».
